(ПОЧЕМУ ПОЧТИ ВСЕ ИНТЕРВЬЮ ДАЕТ В СТЕНАХ «ЛЕНКОМА»)

«Здесь удобнее всего. Я уже почти половину сознательной жизни здесь провел. Он действительно стал частью жизни. Здесь встречаешься и по работе, и после работы...»

(КАК ИЗМЕНИЛСЯ «ЛЕНКОМ» ЗА ПОСЛЕДНИЕ 20 ЛЕТ)

«Сюда я пришел с широко раскрытыми глазами. Само его название для молодого актера, вчерашнего студента, уже было как принадлежность к какой-то элите. Я не хочу сказать, что с течением времени изменился статус театра. Наверное, чуть-чуть изменились мои мозги. Со временем ты узнаешь его лучше. С одной стороны, он становится тебе все дороже. С другой — понимаешь, что в любом случае он не должен занимать 100% твоей жизни. Потому что она складывается также из отношений с близкими и друзьями. Хотя все равно скорее жизнь подстраивается под театр, чем наоборот. Съемки, гастроли... За 20 лет многие ушли из театра, многих, к сожалению, с нами больше нет. Но у «Ленкома» такая закваска, такие дрожжи, что они позволяют постоянно идти театру вперед. Может быть, я не объективен, но даже на съемочной площадке ленкомовских актеров можно отличить сразу. По психофизике. Существованию в кадре. Есть в них эта школа».

(О ПЕРВОМ ДНЕ В ТЕАТРЕ)

«Было это еще в прошлом веке, в 1990 году. Я зашел внутрь, а Марк Анатольевич как раз спускался мимо меня по лестнице. И встретил меня словами: «Здравствуйте, Андрей Алексеевич, поздравляю с открытием сезона!» На «вы» — и это ко мне, бывшему студенту! Это дорогого стоит.

Первый мой спектакль здесь — «Юнона» и «Авось». Я играл Главного Сочинителя. Николай Петрович Караченцов, непосредственно под присмотром которого я вводился на роль, ставил мне задачу спеть арию как можно более противным голосом. А я сопротивлялся, старался, наоборот, выводить красивые рулады. Но при выходе на сцену я открываю рот — а ничего не происходит. То есть я издаю какой-то звук, но какой и чем именно — не понимаю. Помню, Петрович стоял лицом в зал, героически страдая по поводу Кончиты, а когда он услышал мои изыски, повернулся к залу спиной и зарыдал от смеха. То же самое произошло и с хорами. Я на две секунды выскочил за сцену, спрашиваю: «Что это такое?» Оказалось, произошло замыкание связок от волнения. А я думал, что совершенно спокоен. Но ничего, начали меня откачивать водой».

(О ПОПУЛЯРНОСТИ ПОСЛЕ ФИЛЬМА «МАЛЕНЬКАЯ ВЕРА»)

«Я скажу, что процентов на 80 это заслуга режиссера. Когда мы над картиной работали, я не мог ее оценить. Просто получал колоссальное удовольствие от съемок. Для любого студента театрального вуза мечта — вместо практики, которая заключалась в том, что в училище мыли да красили стены, сниматься в кино. Море, пальмы, белый пароход, рябина на коньяке... Да еще за это деньги получаешь. Ставка у меня тогда была уже что-то около одиннадцати рублей. Но дело, конечно, не в деньгах.

Все, что Василий Владимирович Пичул тогда делал в свои 25 лет, он делал абсолютно осознанно. Мы ведь с ним практически ровесники. И в этом плане на площадке царили полное товарищество и взаимопонимание. Но при этом у Васи мышление было уже достаточно взрослое. И жизненный опыт — не то что у нас. Это полностью Васин фильм. Я просто старался выглядеть в кадре более-менее органичным, вот и вся моя заслуга».

(О СТРЕМЛЕНИИ ВСЕ ВРЕМЯ ЧЕМУ-ТО УЧИТЬСЯ)

«Знаете, как говорят: всю жизнь учись — дураком помрешь. Это я уже понял. А так — мне просто всегда нравилось что-то знать. Когда я шел в первый вуз, я как раз занимался моделированием — собирал кордовые модели самолетов, ставил на них моторы и «вступал» в воздушные бои. Но отучился в МАТИ два-три года и стал понимать, что это не мое. А о театральном даже думать боялся. Стоило всего лишь рядом пройти — сразу давление 500. А потом произошел знаменательный разговор с моим приятелем, который чисто по-человечески мне объяснил: «Если хотя бы попробуешь поступить, то, по крайней мере, не будешь жалеть потом, что этого не сделал». Я и попробовал... А по-настоящему осознанный шаг я предпринял тогда, когда шел на Высшие курсы сценаристов и режиссеров. Понимал, что даже если не буду заниматься режиссурой, это мне поможет лучше понять природу актерской игры. Посмотреть на нее с другой стороны. Если вкратце, мой принцип такой: если что-то делаешь — надо это делать хорошо. А чтобы делать хорошо — надо что-то знать».

(О ПОИМКЕ ВОРА, ОГРАБИВШЕГО ЕГО КВАРТИРУ)

«Человека прищучили, поймали. Если бы не было доказательств, так бы парень и ушел. Естественно, он был не один. Естественно, действовал по наводке. Но ведет себя по понятиям. Никого не сдал. И все же надеюсь, что все тайное станет явным. Посмотрим. Жизнь — она удивительна. Все чаще приходишь к выводу, что желания рано или поздно материализуется. А я, признаться, горю желанием познакомиться с теми людьми, благодаря которым это все случилось...  «Мы мирные люди, но наш бронепоезд стоит на запасном пути». Есть вещи, которые не прощаются. Может быть, мои ворота допустимого и широки — я ведь действительно мирный человек. Но, цитируя слова одного очень известного нашего режиссера: «Не знаю, какой я друг, но враг я очень хороший».

(ЧЕМУ САМОМУ ГЛАВНОМУ ДЛЯ СЕБЯ НАУЧИЛСЯ ЗА 50 ЛЕТ) 

«Вещь удивительная: лет в 25 мне казалось, что я вряд ли что-то новое смогу узнать. А оказывается, чем больше живешь, тем больше узнаешь. И это порой накрывает тебя как снежный ком. Способность удивляться — вот это, пожалуй, лучшее, что нам дано. А главный девиз, которому я и раньше следовал, — «и это пройдет». Есть еще одни довольно затасканные слова: смысл жизни — в самой жизни. Но их понимаешь по-другому качественно, когда есть с чем сравнивать. Так же и в искусстве. Вроде бы вокруг ничего нового. Та же «Чайка» идет в пяти-шести театрах Москвы. Но важно другое. Качество, которое отличает одну постановку от другой. В этом смысле меня, конечно, потрясли наши ведущие каналы, которые сейчас готовят разные передачи к юбилею. В одной из них в течение всего эфира выясняли, было у Соколова что-то с Негодой или не было. Будто, кроме этого, больше не о чем поговорить».

(О ЗАКРЫТОСТИ В ЛИЧНОЙ ЖИЗНИ)

«Мне кажется, это правильно. По-другому, наверное, и нельзя. Все люди разные. Кто-то готов раскрывать двери нараспашку. А я считаю, что в коридорах твоей души чужие люди топать не должны. Что-то должно быть свое».

(КАКАЯ РОЛЬ СЛОЖНЕЕ — СЫНА, МУЖА ИЛИ ОТЦА)

«Мужчины».

(«Московский комсомолец», 11.08.2012)

Актерская игра Хоакина Феникса в «Мастере» Пола Томаса Андерсона в любом случае будет оценена премией  «Оскар», считает Vulture, впрочем, сам актер пренебрежительно отзывается о призе Американской киноакадемии.

Так, он сообщил в интервью изданию Interview: «Думаю, что это полная чушь. Я не хочу быть частью этого. Я в это просто не верю. Это морковка, но худшая на вкус из всех, что я пробовал. Это полностью субъективная награда… И самая глупая вещь во всем мире».

Брэд Питт признался, что упустил возможность поработать с актрисой Айшварией Рай в картине «Троя», но заявил, что всегда хотел записать танцевальный номер в стиле Болливуда.

Таким образом, популярный голливудский актер присоединился к Тому Крузу и Хью Джексону, звездам, которые в свое время выражали желание работать в Болливуде.

— Индийский кинематограф, кажется, неплохо развивается. Я бы с радостью поработал в Болливуде, в этих картинах много драмы и цвета. Пока неизвестно, когда я решу отправиться в Болливуд и сняться в этом танцевальном номере со всеми актерами на заднем плане, — сообщил в интервью Брэд Питт.

Исполнитель роли доктора Ватсона в обеих картинах Гая Ричи о знаменитом сыщике Джуд Лоу сообщил в интервью Collider, что он и Роберт Дауни-младший были бы не прочь сняться в третьей части «Шерлока Холмса». 

Напомним, что вторая серия собрала в мировом прокате более $540 млн, а студия Warner Bros. уже наняла сценариста Дрю Пирса («Железный человек») для работы над третьей серией.

— О третьей части уже идут разговоры, я знаю, что обсуждается сценарий, но Дауни и я, мы очень занятые парни. Впрочем, мы бы хотели сняться в третьей серии. Мы очень счастливы работать вместе, — сообщил Джуд Лоу.

(Totalfilm.com, 18.09.12)