О ПЕСНЕ ДЛЯ ФИЛЬМА «РАБА ЛЮБВИ» НИКИТЫ МИХАЛКОВА

— Песня «Где же ты, мечта?» предполагалась для мужского исполнения. И было записано несколько вариантов с разными солистами. Но ни один из них режиссера не устроил. Тогда стали пробовать женские голоса. Пригласили и меня. Я была поражена тем, как Никита Сергеевич работал на записи. Обычно режиссеры сидят в «микшерской» и оттуда делают свои замечания. А Михалков стоял в студии рядом со мной. И, затаив дыхание, дирижировал, беззвучно подыгрывал, сопереживал. Записали с первого раза. Мне хотелось попробовать записать хотя бы еще один дубль, но Михалков сказал: «Все! То, что надо!»

О ПЕСНЕ «РАЗЛУКА» ДЛЯ ФИЛЬМА «ГАРДЕМАРИНЫ, ВПЕРЕД!»

— С этой записью позже случился курьез. Однажды на гастролях в Архангельске я пришла на прямой эфир на радио. Перед моим интервью поставили запись какой-то певицы. Я заслушалась — как хорошо поет: и голос сильный, и тембр красивый. Вот бы мне так записаться! И вдруг ведущая объявляет: «Прозвучала песня из кинофильма «Гардемарины, вперед!». И вы, конечно, узнали голос Елены Камбуровой». Тут уж я вспомнила, что когда-то записывала песню к этой картине, но забыла про нее и себя не узнала.

О ПЕСНЕ В «ЕРАЛАШЕ»

— Эта работа нашла меня совершенно случайно. В тот день я оказалась на Киностудии Горького — записывала другую песню. А в соседней студии несколько мальчиков хором пели: «Мальчишки и девчонки, а также их родители, веселые истории увидеть не хотите ли…» Но редактору их хор не нравился, он браковал дубль за дублем. И в конце концов меня попросили: «Покажите им, пожалуйста, как спеть позадорнее». Я показала. В итоге мой вариант и звучит в «Ералаше».

О РАБОТЕ С ИСААКОМ ШВАРЦЕМ

— Исаак Иосифович всегда ревностно следил, чтобы исполнители выпевали каждую написанную им ноту. Однажды на моем концерте в Ленинграде он услышал, как я исполняю его «Капли Датского короля» на стихи Окуджавы. Поняв, что какие-то ноты я не пропеваю, а проигрываю, он очень возмутился: «Я этого не писал!» В ответ я стала объяснять про актерское исполнение, образ… На что он обиженно бросил: «Тогда сама и пиши!» Так же он сначала не принял и мою трактовку «Песни кавалергарда» из фильма «Звезда пленительного счастья»: «Куда ты так летишь?! Нот же не слышно!»

Но несмотря на споры, у нас со Шварцем всегда были самые нежные отношения. Однажды он приехал в Москву и в гостинице показал песню «Любовь и разлука». Кто-то из присутствующих воскликнул: «Да это же шлягер!» На что я ответила: «Знаете, если я ее запишу — шлягером песня никогда не станет. Я и «шлягер» — понятия несовместимые». Но ошиблась: романс «Любовь и разлука» стал одной из самых известных моих песен.

О БУЛАТЕ ОКУДЖАВЕ

— С творчеством Окуджавы я познакомилась случайно. Однажды меня пригласили в гости. Хозяева включили магнитофон, и зазвучало что-то необыкновенное: «Песенка о Леньке Королеве», «О голубом шарике», «Синий троллейбус». Меня сразу захватила эта интонация, этот голос, такой не похожий на те, что я привыкла слышать по радио, эта манера исполнения — между чтением и напеванием. И мне немедленно захотелось попробовать это спеть. Мои редакторы с радиостанции «Юность» идею одобрили, а Кирилл сделал аранжировку. Я записала «Леньку Королева», и эта песня впервые прозвучала на радио именно в моем исполнении.

Вскоре мы с Кириллом, оказавшись в Ленинграде, нашли адрес Окуджавы и отправились к нему в гости. Познакомились с его женой и новорожденным сыном Булей. Булата не смутило мое вольное исполнение его песни. Он сразу ко мне очень по-доброму отнесся, похвалил, что пою по-своему, не копируя его. А потом он с семьей переехал в Москву, и со временем мы стали соседями, Окуджава жил в Безбожном переулке, а я позже поселилась в Астраханском. Заходила к ним в гости, и иногда Булат показывал мне новые песни. Огромное впечатление произвел на меня фильм Владимира Мотыля «Женя, Женечка и «Катюша», снятый по сценарию Окуджавы. Песню «Капли Датского короля», написанную специально для этого кино, должна была исполнять я. Но заболела, и в фильме ее замечательно поет Саша Кавалеров. А я до сих пор пою ее в своих концертах.

С первого звука я влюбилась в песню Окуджавы «После дождичка». Услышала я ее на вечере памяти Владимира Высоцкого, который Анатолий Эф­рос в 1986 году устроил в Театре на Таганке. По замыслу Анатолия Васильевича, в этом концерте выступать должны были только двое: я и Окуджава. Зал, очевидно, ожидал другого — воспоминаний о Высоцком, его песен. А я вышла с балладами на стихи Мандельштама, Гумилева... После блоковского «Балаганчика» публика загудела: «Хватит!» И тут на сцену из-за кулис вышел Булат и, как настоящий рыцарь, несколькими точными резкими фразами все это остановил. Публика как-то сразу успокоилась, и я смогла закончить выступление. А после концерта даже получила благодарности от Марины Влади, Михаила Жванецкого, Михаила Ульянова…

Рядом с Булатом я всегда ощущала себя учеником. А он, как настоящий товарищ, поддерживал меня, расспрашивал о моих делах, приходил на концерты (правда, в таких случаях я очень волновалась), помогал, как мог. Подписывал письма, когда я сражалась за помещение для театра. Вместе с Зиновием Гердтом ходил по инстанциям, чтобы помочь мне с квартирой. «Совесть, благородство и достоинство — вот оно, святое наше воинство», — мои любимые строчки Булата. У меня есть концертная программа по его произведениям, а в нашем Театре музыки и поэзии мы уже 20 лет при аншлагах играем спектакль «Капли Датского короля».

О ВЛАДИМИРЕ ВЫСОЦКОМ

— Судьба щедро наградила меня встречами с потрясающими людьми — выдающимися современниками. О них я подробно рассказываю в своей книге «Совсем другая песня».

А с Высоцким мы близко знакомы не были, хотя общих друзей у нас было много. Встречались иногда за кулисами на выступлениях, пересекались в каких-то компаниях, но толком так и не пообщались. Уже после смерти Высоцкого мне передали магнитофонную запись его выступления в Грозном. Кто-то из зрителей спросил Владимира Семеновича обо мне. И он сказал какие-то хорошие слова...

С сожалением должна признать, что Высоцкого при жизни я толком и не слушала — а потому недооценивала. Только потом я по-настоящему открыла его для себя и поразилась не только его исполнительскому дару, но и чувству слова.

Я долго не решалась петь Высоцкого. А однажды увидела сон — будто я встаю ему на плечи. И решила, что это знак. Но подступалась я к его песням медленно. Потому что мне нужно было забыть авторское исполнение, а сделать это непросто: его голос неотделим от его песен. Первым произведением, которое я решила взять в работу, был «Прерванный полет». Постепенно я включала в свой репертуар все новые песни Высоцкого, и однажды пришла идея сделать программу, где они соединялись бы с песнями моего любимого Жака Бреля. Читая интервью французского и русского шансонье, я обнаружила, что их взгляды, мысли во многом пересекаются. В творчестве их объединяет эта яростная самоотдача, существование на сцене на пределе возможностей. Я соединила их песни в одной программе — «На свой необычный манер...». Чуть позже мы с Никитой Высоцким сделали программу по песням и стихам его отца «Дорога поперек судьбы».

О ФАИНЕ РАНЕВСКОЙ

— Историю своего знакомства с Фаиной Георгиевной я часто рассказывала. Однажды Раневская, будучи на гастролях в Ленинграде, включила радио в своем гостиничном номере в тот момент, когда я читала «Нунчу» из «Сказок об Италии» Максима Горького. Раневская послушала и написала письмо на радио! Оно начиналось словами: «Я никогда не писала на радио…» Далее следовали хвалебные слова обо мне. И когда я в очередной раз пришла на радиостанцию «Юность», мне навстречу бежали возбужденные редакторы, радостно потрясая этим письмом. Я читала и не верила своим глазам.

А наше личное знакомство состоялось так. Один знакомый предложил мне: «Хочешь пойти со мной к Раневской? Я собираюсь к ней по делу». — «Конечно, хочу!» Мы пришли, но были встречены очень сурово, потому что знакомый перепутал время, и мы пришли тогда, когда Фаина Георгиевна никого не ждала. Она стала строго отчитывать моего спутника, а я скромно села на стульчик, мечтая провалиться сквозь землю. Но тут Раневская перевела свой грозный взор на меня и спросила: «А вы кто?!» Я представилась, пробормотав что-то про «Нунчу» и ее письмо. Она вспомнила и, присмотревшись, произнесла: «Деточка, как хорошо, что вы не фифа!» А когда мы уходили, добавила: «У вас такой же недостаток, как у меня». — «Какой?» — «Скромность».

В другой раз я пришла к Раневской, когда знакомые попросили подписать у нее одно обращение. Ее пес Мальчик сурово относился к чужим, но почему-то по отношению ко мне проявил редкое дружелюбие — видимо, почувствовал, что я очень люблю собак. Раневская своего пса обожала и, увидев его отношение ко мне, на прощание сказала: «Приходите всегда». И я стала приходить. Иногда приносила книги, которые мне нравились. Однажды подарила ей книгу Джеральда Даррелла, который чудесно писал о животных. От его рассказов Раневская осталась в восторге, и Даррелл занял почетное место на ее прикроватном столике рядом с любимым Пушкиным.

Фаина Георгиевна всегда расспрашивала меня о делах. А дела мои часто были не очень благополучны: много сложностей в концертной жизни, трудности с цензурой, плохая аппаратура, наплевательское отношение со стороны организаторов гастролей. Однажды, посочувствовав, Фаина Георгиевна со свойственной прямотой саркастически прокомментировала: «А что вы хотите? Вы же не поете «Ура, ура — в жопе дыра!». Я не удержалась и поделилась ее фразой с Мишей Козаковым, он еще с кем-то, и по кругу это вернулось к самой Раневской. Она обиделась и строго мне сказала: «Как вы могли? Вы же знаете, что я никогда таких слов не произношу!»

(Павел Соседов, «7 дней», 26.02.23)

Президент РФ Владимир Путин наградил орденом «За заслуги в культуре и искусстве» художественного руководителя «Хора Турецкого» Михаила Турецкого. Соответствующий документ размещен на портале правовой информации.

- За большой вклад в развитие отечественной культуры и искусства, многолетнюю плодотворную деятельность, - сообщается в обосновании.

Медалью «За труды в культуре и искусстве» отмечены актриса театра и кино Ольга Кабо и артистка Московского театра «У Никитских ворот» Наталья Корецкая.

Новый альбом группы «Алиса» получит название «Гойда». Диск будет включать 16 песен, среди которых, помимо заглавной, фигурируют «Меч», «Мастер лжи», «Неприкасаемых нет», «Русская», «Мегаломания», «Ланцет», «Зона чёрта» и др. Соавторами песен выступили клавишник Дмитрий Парфёнов, гитаристы Павел Зелицкий и Александр Пьянков, а также бывший гитарист «Алисы» Игорь Романов.

В записи альбома использованы скрипки, виолончели, фортепиано, флейта, труба и валторна. Дополнительные партии гитары сыграл участник групп «СерьГа» и «Мордор» Сергей Левитин. Также в записи диска приняли участие Сергей Клевенский (свирели, калюки, флейты, рожок) и музыкант «ДДТ» Антон Вишняков (тромбон). Двойной альбом «Гойда» должен выйти в сентябре 2024 года, в данный момент музыканты «Алисы» на своих ресурсах собирают деньги на его издание.

Напоминаем, что премьера студийной версии песни группы «Алиса» «Суд» на стихи А.К.Толстого состоялась 15 апреля 2024 года. Ранее песня была известна только в живом исполнении с концертного альбома коллектива «Акустика. Часть 1» (1995). Студийный «Суд» тоже войдёт в «Гойду».

Всероссийский музыкальный фестиваль «МегаМикс 90-х» перенесен на 7 сентября 2024 года. Изначально мероприятие должно было состояться 18 мая 2024 года в Москве на площадке «Live Арена». Место проведения фестиваля остается прежним. Билеты действительны.

Как мы сообщали ранее, в программе участвуют Шура, «Плазма», «Вирус», «Кар-Мэн», «Блестящие», Hi-Fi, «Фактор-2», Данко, «Технология», «Стрелки», трибьют группы «Кино», трибьют группы «Сектор Газа», Гарик Богомазов из «Отпетых мошенников», Саша Айвазов, экс-участница «Сливок» Карина Кокс, «Рок-острова», «Турбомода», Игорёк, Алексей Потехин, Рома Жуков, Revolvers, Никита Малинин и др. По словам организаторов, это будет самая народная дискотека сезона.