Ирина Богушевская в беседе с корреспондентом InterMedia рассказала о хорошем отношении к лошадям и плохом - к соцсетям, раскритиковала московский урбанизм, похвалила шоу «Голос» и дала полезные советы мастерам культуры и родителям подростков.

- Вы провели почти всё лето в Тульской области на конной ферме. Как лошади появились в вашей жизни, жизни городского жителя?

- Вообще-то лет в 12 этот городской житель очень, как бы это сказать, «приболел головой» на лошадях. Это, кстати, популярная болезнь, особенно среди девочек подросткового возраста. Люди сходят с ума до такой степени, что мы с подружкой ездили из Матвеевского на каких-то перекладных на Центральный московский ипподром, лезли через дыры в заборе... Родители наотрез отказались отдавать меня в спортшколу, хотя я очень хотела заниматься выездкой - чтобы, как у Елены Петушковой, были белые бриджи, цилиндр, фрак. Цилиндр и фрак-то у меня последние много лет были (смеется), но по другому поводу. Мы на ипподроме стояли в кассу, покупали билетик, чтобы попасть на заветное занятие, где ты мог шагать или даже сделать несколько темпов рысью. У меня все дневники за шестой, седьмой, даже восьмой класс все изрисованы лошадьми. Лет в 12-13 я написала очень много песен про лошадей, это уже потом я с них плавно переключилась на мальчиков (смеется). У меня были книги, я собирала открытки, знала все породы лошадей, все масти. Больше того, где-то на старой квартире у меня хранятся «племенные книги». Я владела воображаемыми конюшнями орловских рысаков, записывала клички, клички родителей, характеристики какие-то... (смеется). То есть это было совсем настоящее сумасшествие.

Потом эта тема надолго ушла из моей жизни, потому что было совсем не до этого. Лет пять назад я была в Риге, и у друга, который там живёт, был день рождения. Он заказал для всех гостей верховую прогулку по берегу Балтийского моря. Я села в седло, мы поехали по этим дюнам, выехали к морю. Галопом нам скакать не разрешили, но моя лошадь пошла рысью, и в этот момент я почувствовала какое-то неимоверное счастье. Вернувшись в Москву, я начала потихонечку мониторить, что происходит, какие есть конные клубы. А надо сказать что в тучные годы открылось много клубов, частных конюшен, то есть то, что называется «хобби-класс», стал доступен. Стало возможным иметь свою лошадь. Я стала себе подыскивать тренера... А потом появился Саша со своей конюшней в Тульской области (Александр Аболиц, нынешний муж Ирины. - Прим. InterMedia), и теперь я цинично этим пользуюсь. Этим летом мы прожили там больше месяца: приехали на неделю, пока хорошая погода, а хорошая погода задержалась надолго, до конца августа. И я поняла, что не хочу никуда ехать из Поленово: там есть лес, где можно шататься несколько часов. Гуляя там, я написала почти все песни для нового детского альбома. Там офигительно красиво и пустынно. И каждый день лошади. Куда ещё ехать, если у тебя под рукой есть всё, что тебе надо?

Я стала объезжать мою кобылу. Это отдельная прекрасная история. Она родилась со мной в один день, 2 ноября. Это было в 2012 году, когда я приехала к Саше на конюшню отмечать свой день рождения. И он мне её подарил. Ей сейчас 3,5 года, её пора «заезжать». И так замечательно сложилось, что у меня в тренерах оказалась чемпионка России по вестерну (ковбойской езде). Кстати, Михаэль Шумахер отлично владел этим видом, а его дочь только что выиграла чемпионат Европы по вестерну. Выглядит очень эффектно: в ковбойской шляпе, быстро скачет, быстро тормозит, лошадь крутится вокруг своей оси, классная дисциплина. Я попробовала заниматься - и мне дичайше понравилось. Честно, это было лучшее лето в моей жизни. Я сейчас очень без лошадей скучаю и проворачиваю планы, чтобы продолжить заниматься, хотя бы пару раз в неделю. Ищу закрытый манеж, чтобы заниматься зимой. Я точно знаю, что не стану Еленой Петушковой, потому что выездка - это очень сложно. Вестерн - тоже сложная штука, но она очень природная, основанная на природной проводимости между лошадью и всадником. Это органично выросшая из пастушьих практик дисциплина.

- Александр Невзоров уверял, что лошади умеют читать.

- Не знаю, наши пока не читают. Можно купить им кубики Зайцева.

- Зато когда вы уезжали из сельской идиллии, публиковали в фейсбуке отчаянные посты о том, что «вы звери, господа». Но нет ли ощущения, что люди, выплеснувшие агрессию в социальной сети, уже не побегут на улицу крушить челюсти врагам?

- Это популярная теория о канализации агрессии, она же говорит, что компьютерные игры являются средством сбросить напряжение. У меня теория обратная: соцсети не останавливают агрессию и не помогают выпустить пар. Наоборот, они возгоняют агрессию в геометрической прогрессии. Я поясню: этим летом были несколько локальных скандалов - сначала под каток попал Ревзин с его урбанизмом, потом Лёша Кортнев с его политическими взглядами, а закончилось всё «корги-гейтом» (это было ещё до новостей про корги Шувалова). Наш локальный корги-гейт начался с того, что одна юзерша объявила заводчицу своего щенка в том, что та сломала собаке задние лапы балконной дверью. При этом ни рентгеновских снимков, ни медицинских заключений общественности предъявлено не было, тем не менее начался настоящий большой скандал, заводчицу виртуально побили ногами и разошлись по своим делам. Там было много знакомых, которые проявили себя, мягко говоря, неожиданно, и после этой истории я ушла из фейсбука месяца на полтора, чтобы переварить это всё. В Живом Журнале тоже были «срачи», там был троллинг, но там скорость твоей реакции была снижена чисто технически: надо было безумные коды вводить, всё было немножко медленнее, и это давало тебе зазор по времени, зазор между мыслью и эмоцией. Можно было отрефлексировать и не выплёскивать сразу. Там не было столько злобности по любому поводу и спонтанной ненависти, сколько сейчас есть в фейсбуке. Спонтанное агрессивное стайное поведение - это новый феномен, который надо осмыслить и, видимо, научиться с ним работать. Ибо жертвой может стать каждый из нас в любой момент на ровном месте. Я очень не завидую людям, по которым проехались эти тысячи перепостов и сотни тысяч комментов типа «распни его». В какой-то момент я поймала себя на том, что начала употреблять нецензурные слова, чтобы разнять двух сцепившихся девушек, которые брызгали друг в друга ядовитыми слюнями.

- Вот вы перечислили три острые темы, которые для публики давно потеряли актуальность. Люди не могут сосредоточиться на каком-то обсуждении дольше пары дней: потом вбрасывается какие-то ещё инфоповоды, и все кидаются туда.

- Это вопрос надо задавать каким-то исследователям мозга. Я читала, что движущиеся картинки раздражают, как ни странно, центр удовольствия. Это как поедание сладкого, и, конечно, люди будут нажимать и нажимать на следующие картинки. Я по себе заметила, что мне стало трудно читать длинные тексты. Для меня как человека текстоцентричного это очень плохо, пришлось даже ограничивать себе пребывание в соцсетях. Я стараюсь вернуться к книжкам, но насчёт наших детей пока непонятно, будут ли они читать длинные книжки или их способ мышления будет связан с образами. Возможно, мы сейчас присутствуем при сломе парадигмы и каком-то эволюционном скачке. Мы живём в ужасно интересное время, в «параллельном мире», на «большой земле» уже печатают органы на 3D-принтере.

- Возвращаясь к «московскому урбанизму». Если даже оставить за скобками темы откатов и распилов... как у московских властей сформировались такие представления о прекрасном? Они же, может быть, искренне хотят «сделать нам красиво», расставляя арки из искусственных цветов и клумбы в виде надгробий.

- Я взяла программную ревзинскую статью, из-за которой этим летом он попал под каток общественного буллинга, и к ужасно красивым выражениям типа «пространство городского спектакля» везде подставила фразу «при минус 18». Мегаполис должен пойти пешком при минус 18. Улица при минус 18 должна стать пространством для городского спектакля. И так далее. Все ревзинские мысли моментально опрокинулись и стали смешными. Похоже, Ревзин и бюро «Стрелка» искренне решили сеять разумное, доброе, вечное, взяв его прямиком с симпатичной площади европейского города со среднегодовой температурой около плюс двадцати и пересадив его в Москву с её «плюс 8». В Москве девять месяцев зима, ну ладно, пусть шесть месяцев зима, но здесь не может быть такого городского спектакля, как, сука, в Барселоне (смеется)! У нас другой климат, это не Барселона. Да не надо нам, как в Барселоне, сделайте нам удобно здесь. Тут они обижаются и говорят, что мы козлы и ничего не понимаем. А мы им говорим: не говорите с нами, как Собянин. В итоге имеем то, что имеем. Если это кого-то утешит, то сотрудники бюро «Стрелка» в результате реализации собственных идей будут оставлять свои прекрасные автомобили на Третьем кольце и идти на работу ногами. При минус 18.

Что касается того, как это всё выглядит... Мне кажется, мэрия заказывает праздничное убранство каким-то своим подрядчикам, а эти свои, видимо, владеют похоронными бюро - ну вот они и устраивают этот некрореализм: венки из мёртвых цветочков, ровненькие, как на кладбище, клумбы. Это смешно, конечно, если не вспоминать, что оплачивается это из наших налогов. И всё это уже описано Салтыковым-Щедриным в «Истории города Глупова», где деятельность градоначальников состояла в основном «из скорой езды на почтовых, энергического взыскания недоимок, походов против обывателей, устройства и расстройства мостовых». Мигалки, плитка, вот это всё освящено многовековой традицией. Такое место, что всё кончается городом Глуповым.

- Наблюдаемый откат к «православному патриотизму», «духовные скрепы» - действительно ли существует на всё это запрос в обществе? Большинство населения считают себя православными, но заставь их на самом деле соблюдать посты и отдавать «церковную десятину» - может быть, «традиционные ценности» покажутся не столь привлекательными?

- Если это будет насаждаться, мы получим поколение безбожников. Мы это проходили уже. Если бы «Закон Божий» не был обязателен для изучения в гимназиях перед революцией 1917 года, может быть, люди не так сильно аплодировали бы сброшенным с церквей крестам. Мне кажется, церкви не нужно так сильно вмешиваться в процесс образования. Пусть у неё будут свои образовательные системы, и те, у кого есть соответствующий духовный запрос, ведут туда своих детей, чтобы всё происходило легко и по обоюдной склонности. Любое навязывание вызывает только отторжение, особенно в таком возрасте, как у моего сына Даниила. Ему сейчас 14 лет, и он на все эти темы реагирует с нормальным подростковым нигилизмом. Если им сейчас попытаться в голову вложить «Закон Божий» и батюшку, который будет ставить двойки, дети раз и навсегда потеряют интерес. Нужно сбавить обороты и действовать гибче. Тем более что религиоведение - очень интересная тема: как что устроено в разных религиях, какие сходства, чем отличается - дети будут взахлеб это изучать, если без навязывания одной точки зрения.

- Что должны делать сейчас мастера культуры? Сеять разумное и вечное в своём огородике или как-то баламутить, призывать к переменам?

- Я очень советую прочитать акунинскую «Аристономию». Это книга про 1917 года и Гражданскую войну. Я закрыла её с чувством благодарности богу за то, что мы живём на сто лет позже. Уверяю, никто из нас не хотел бы оказаться в той реальности, которая здесь была. Это по-настоящему кошмарно, настоящий ад. Можете закидывать меня белыми ленточками, но - не надо революций. Это не означает, что не должно быть никаких перемен, потому что существуют объективные законы, по которым развивается мир. Мы как страна сейчас обособимся, поставим бронепоезд, ощетинимся ракетами, сплотимся плечом к плечу, но рано или поздно придётся возвращаться на нормальные рельсы. Поэтому надо воспитывать поколение, которое будет способно осуществить перемены, когда ситуация созреет. А мастерам культуры нужно осознавать свою ответственность. Я всегда за мир, это банально звучит, но сейчас в этот лозунг можно вложить реальное содержание. Мастерам культуры стоит приложить усилия к тому, чтобы сшить обратно расколотое ненавистью пространство. Я имею в виду Украину. Раскол произошёл, он дико болезненный для всех. Слухи о нашем братстве оказались сильно преувеличенными, но мы всё равно на карте останемся соседями, не денемся друг от друга никуда. У политиков свои задачи, а у нас задача преодолеть существующую пропасть и вернуться к нормальному сосуществованию. Нужно возвращать людей из состояния ненависти в нормальное человеческое состояние. И мне кажется, что предпосылки для этого есть, потому что все чудовищно устали от ненависти. В нас же и хорошее что-то есть, надо его вытаскивать наружу. Я за просветительство и вообще до сих пор я идеалист.

- Что из культурных новинок в последнее время приятно удивило?

- Меня опять поразила программа «Голос». С предыдущим сезоном у меня не сложилось, в основном из-за судейства Басты и Лепса. А сейчас опять появились Билан и Агутин, и опять стало ужасно интересно. Поражает фантастическое количество невероятно одарённых людей. Боже, какие там голоса у людей! Я когда-то принимала участие в конкурсах и знаю, как это трудно и какие это сумасшедшие нервы. Поэтому я преклоняюсь перед конкурсантами. 17-летние, 20-летние девчонки выходят и показывают, что они уже очень зрелые музыканты. Это удивительно. Обязательно буду смотреть дальше по мере возможности. Когда был второй сезон - с Антоном Беляевым, Тиной Кузнецовой, - там были дико интересные аранжировки. Жилин сидит, живой оркестр, готовятся фантастические аранжировки, живой звук, и всё это работает. А подбор музыкального материала! Я, просто глядя в телевизор, узнала много прекрасных песен. По четвёртому сезону мне показалось, что проект решили зачем-то угробить, а теперь он опять живее всех живых.

- В прошлом сезоне не взяли Варвару Визбор, благодаря чему она очень раскрутилась. Что вы думаете о ней, тем более что её иногда сравнивают с вами?

- Замечательно, что у Вари всё получается, ведь она человек с альтернативным мейнстриму вкусом. При этом пока у неё не всё ровно, она находится в стадии активного эксперимента. Публике, которая хочет прийти и послушать песни её дедушки, Варины версии вряд ли сильно нравятся. Я бы ей пожелала больше прислушиваться к собственной интуиции, поскольку мне кажется, что в некоторых обработках слышны не совсем её решения. Такая же ситуация была у Пелагеи - мама оказывала мощное влияние на репертуарную политику. Нужно быть смелее и больше себе доверять.

- А каково смотреть пятый сезон «Голоса», если в принципе знаешь, что там дальше? А дальше-то почти ничего и нет: за рамками телепроекта большинство участников куда-то пропадает.

- Ну а куда пропали выпускники «Фабрики звёзд», которая много лет шла на Первом канале? Там тоже было много ярких интересных финалистов. Здесь то же самое. Сразу было понятно, что у Наргиз Закировой большое будущее, потому что её типаж - что-то диковинное и новое для нашей страны. Степень её внутренней свободы, отвязанности людей просто завораживает. Я не говорю уж о безупречном вокале и высочайшем профессиональном уровне. Я думала, что у Тины Кузнецовой будет такой же вертикальный прорыв, потому что она из тех, кто может спеть телефонную книгу так, что люди будут сидеть с открытым ртом и плакать от счастья. Я знаю из инсайдерских источников, что она сейчас опять репетирует с проектом Zventa Sventana - как мне кажется, это лучшее, что Россия сейчас могла бы предложить на рынок world music. Мало того, что это аутентичные русские народные песни, они ещё сыграны невероятно свежо, актуально, дерзко и, главное, не скучно. «Голос» всё равно интересно смотреть - в данном случае сам процесс является результатом. Смотреть, как человек развивается в проекте, а там это происходит очень быстро, крайне захватывающе. Для участников это фантастический опыт, я не думаю, что он потом растворяется бесследно, как соль в воде или сахар в чае. Они потом возвращаются, работают в каких-то коллективах и несут уровень с собой. Думаю, это даст в стране цепную реакцию: люди, которые поработали с хорошим материалом - они уже другие люди.

- Вы и на это смотрите идеалистически...

- Безусловно.

- Переходный возраст Даниила приносит вам какие-то сюрпризы?

- К счастью, у нас с Даней прочный фундамент отношений, и он знает, что его любят не за поступки и достижения, а любят безусловно. Между нами есть доверие. Его поддерживают, даже если он совершает какие-то косяки, а он их, конечно, совершает. Если мы обсуждаем какую-то его ошибку, говорим, что нас поведение не устраивает, а не он сам. У нас иногда бывают задушевные разговоры... Недавно он сказал, что понял, что не может меня любить, как раньше. И чуть не плачет. Я постаралась объяснить, что это совершенно нормально, что он растёт, становится другим. И привела такой пример: помнишь, у нас в прошлом году ремонтировали подъезд? Дрели, пыль, грязь, шум, воняет краской - и вот у тебя в организме происходит такая стройка. Ты живёшь на стройке, тебя всё бесит, раздражает, то воды нет, то света нет, гормоны впрыскиваются в кровь, ты то всех любишь, то всех ненавидишь. Это нормально. Если бы с тобой такого не происходило, ты бы был больным несчастным человеком. А ты растёшь, меняешься, превращаешься в мужчину. И в конечном счёте должен отделиться от меня и переложить ответственность за себя с моих плеч на свои. Задача мамочки - научить сыночка жить без мамочки. Я учу его отделять эмоции от мыслей, контролировать своё состояние, понимать, что реакции могут быть обусловлены какими-то гормональными штормами, и этим можно управлять. А если не справляешься, можно прийти и поговорить. Пока никаких катастрофических вещей у нас не происходит, и я с ужасом и нетерпением жду продолжения.

- У мамы хватает терпения выдержать эти гормональные шторма?

- Даня, возможно, отличается от ровесников тем, что осознаёт, что с ним происходит. В нём уже есть часть взрослой личности, с которой можно контактировать. У старшего сына тоже всё происходило достаточно спокойно. Единственное - лет в 15 он внезапно покрасился в цвет пионерского галстука. И мы в таком виде пошли к его папе (Алексею Кортневу, первому мужу Ирины. - Прим. InterMedia) на спектакль «Иствикские ведьмы». Премьера, полный зал, и тут выходит Тёма в синем костюме с ярко-оранжевой головой. Даже у Лёши отвалилась челюсть! Но уже через неделю Тёма был жестоко наказан общественным вниманием. Он был вынужден выслушивать комментарии от всех, причём далеко не всегда восхищённые. Потом побежал и подстригся почти наголо. Вот и весь бунт.

Алексей Мажаев, InterMedia

Премьера клипа Dead Blonde «Пионерка» состоялась 19 мая 2024 года – в День рождения всесоюзной пионерской организации. В ролике, снятом режиссером Данилом Федоровым в стиле ретро, Арина Буланова (настоящее имя артистки) предстает в образе школьницы-отличницы-пионерки, которая ведет себя немного дерзко (в том числе, заводит роман со старшеклассником-хулиганом), хотя и мечтает стать комсомолкой.

«ИнтерМедиа» напоминает, что песня «Пионерка» вошла в новый альбом Dead Blonde «Перестройка», релиз которого состоялся в апреле.

Палата представителей США в середине мая 2024 года приняла закон о прозрачности платы за продажу билетов на ключевые мероприятия. Он был одобрен подавляющим большинством голосов (388 «за» и 24 «против»).

За две недели до принятия более шестидесяти лауреатов и номинантов «Грэмми», а также руководители Академии звукозаписи СШВ встретились с членами Конгресса, чтобы добиться реформы системы продажи билетов. Артисты пожаловались законодателям, как несовершенство этой системы влияет на их повседневную жизнь. В том числе двукратная обладательница «Грэмми» Лорен Дэйгл подробно рассказала о своем опыте: как использование ботов и перекупщиков, повышающих цены на билеты, разочаровывает людей, надеющихся купить билеты на ее шоу. Эти разговоры подчеркнули важность защиты человеческих связей, которые укрепляет живая музыка между артистами и фанатами, а также очевидную необходимость принятия Конгрессом реформы билетного рынка.

Закон о билетах, принятый Палатой представителей, обеспечивает прозрачность рынка билетов за счет внедрения комплексного ценообразования и предпринимает важные шаги по прекращению вредной практики спекулятивной продажи билетов и мошеннических веб-сайтов. Законопроект, который также гарантирует возмещение средств за отмену мероприятий, свидетельствует о серьезном прогрессе в борьбе за улучшение рынка продажи билетов.

Теперь Академия звукозаписи призывает Сенат воспользоваться этим моментом, одобрить закон о билетах и принять первый в США закон о фанатах. Он основывается на законе о доставке билетов на дом, усиливая его положения против спекулятивной продажи билетов и мошеннических веб-сайтов, а также повышая прозрачность цен, не только требуя объявления полной цены, но и предписывая предварительную детализацию, чтобы фанаты знали, за что они платят с самого начала. Закон о фанатах также усиливает защиту потребителей за счет усиления Закона о ботах и ​​способности Федеральной торговой комиссии пресекать любые нарушения в этой сфере.

2024, Savicheva Music.

Оценка: 8 из 10.

Это настолько важная для Юлии Савичевой песня, что певица фактически выпускает её в четвёртый раз подряд. До этого были сингл, релиз в составе мини-альбома и видео, сделанной с помощью нейросети. А теперь ещё и клип, снятый Константином Черепковым.

Тут какая штука. «Девочка» - трек мотивационный, его текст полностью состоит из довольно однозначных призывов полюбить себя и не плакать из-за пустяков. «Девочка, когда внутри душа кричит, запомни, ты бесценная И плакать больше нет причин, если любить себя», «Ведь красота есть в каждом из нас. И ты забудь свои комплексы. Сердце подскажет дорогу тебе, когда сломаны компасы» и т.д. Всё в открытую, без подтекстов, в лоб – а если кому-то показалось, что песне не хватает замысловатости, ответом ему были заплаканные глаза Савичевой на обложке сингла. Простота компенсировалась искренностью исполнения: Юлия очень взволнованно обращалась то ли к маленькой себе, то ли к десяткам закомплексованных девушек, то ли ко взрослым женщинам, сетующим на то, как сложилась судьба. Получалось на редкость доходчиво, особенно если прослушать несколько раз.

Ну а в клипе Савичева и Черепков сделали ещё доходчивее, сузив тему до максимально понятной и сделав видеоряд нагляднее некуда. Теперь речь идёт о пластической хирургии, на которую уповает неуверенная в себе главная героиня в исполнении Варвары Макаровой. Девушка явно страдает от своей нестандартной внешности и хочет «улучшить» свой облик, что в её понимании означает «стать, как все». Юлия Савичева тоже всё время присутствует в кадре неподалёку, неравнодушно пытаясь отговорить героиню от необдуманных шагов и полюбить себя. Слова песни в этом контексте начинают звучать более универсально, чем видеоряд, посвящённый конкретной проблеме. Вероятно, это было правильное решение: абстрактные уговоры «полюбить себя» действуют куда хуже, чем доведённая до несчастливого финала понятная история. Можно сравнить девушку «до» и «после» операции, а также расшифровать нехитрый смысл кадров, в которых Савичева смывает с лица не только метки пластического хирурга, но и всю косметику.

Алексей Мажаев, «ИнтерМедиа»