Российская премьера оперы Альфреда Шнитке «Джезуальдо» состоялась на сцене БЗК 23 ноября. В исполнении оперы приняли участие солисты ГАБТа Андрей Сальников, Михаил Гужов и Владимир Красов, солисты Муниципального театра «Новая опера» Екатерина Кичигина, Наталья Креслина, Олег Шагоцкий и Дмитрий Пьянов, солисты Музыкального театра им. Станиславского и Немировича-Данченко Ольга Луцив-Терновская и Сергей Аксенов, певцы Людмила Кузнецова, Олег Долгов, Татьяна Шарова, Ольга Березанская, Анатолий Образцов и Юрий Вишняков, органистка Людмила Голуб, хор и оркестр ГАСК РФ п/у Валерия Полянского.
Сочинение Шнитке о великом итальянском композиторе, убившем жену, ее любовника и собственного ребенка, обнаружило черты совершенно различных музыкальных жанров. Прежде всего – это влияние кантатно-ораториального жанра: значительная роль в ней отводится хору, комментирующему и резюмирующему (Пролог и Эпилог напоминают о греческой трагедии) или же включенному в ритуальные сцены. В сцене свадьбы Карло Джезуальдо и Марии, сопровождаемой пением церковного хора, автором введены фрагменты мессы Gloria и Sanctus, и во второй сцене седьмой картины монахи молятся о загубленной душе Карло-убийцы и поют De Profundis. Хоровые сцены в опере – наиболее благозвучные и легче «ложившиеся» на слух, были менее мрачными и диссонантными, в отличие от сольных партий всех без исключения героев. В пользу ораториальности говорит и статичность оперы, ее сложно представить на сцене театра.
Музыкальный язык вокальных партий в целом однороден, и особенно эта интонационная «одноликость» всех героев проявилась в 5-й и 6-й картинах оперы. Основой построения каждой картины является диалог. Многие из них вызвали сомнение относительно необходимости и важности в драматургии и сюжете. А количество подобных диалогов с их смысловой «невесомостью» сделало оперу слишком затянутой, тем более что в музыкальном плане ничего нового они не добавили. Наиболее интересными фрагментами оперы показались сцена Джезуальдо с хором, исполняющим новый мадригал композитора, сцена праздника в доме вице-короля Неаполя, где звучит средневековый танец, схожий с бас-дансом, танец Фабрицио и Маддалены - тарантелла, исполняемая на мандолине, сцена убийства и вся завершающая, седьмая картина с Эпилогом.
Исполнительские силы среди певцов распределились в обратно пропорциональной связи с пожеланиями публики: более длинные партии были поручены, увы, тем солистам, которых меньше хотелось слушать, и наоборот. Больше всего неприятных ощущений аудитории доставила исполнительница главной женской партии (невесты Карло Джезуальдо – Марии) Людмила Кузнецова, для которой эта роль технически трудна и не соответствует диапазону голоса. Наиболее удачно выступили Ольга Луцив-Терновская, Михаил Гужов и Татьяна Шарова.