Пресс-конференция, посвященная первому «Efes Pilsеner Blues Festival» в Санкт-Петербурге, состоялась в гостинице «Англетер» 6 ноября. Принимавшие в ней участие чернокожие музыканты выглядели несколько смущенными проявленным со стороны журналистов интересом и не переставали благодарить всех пришедших. Прежде чем перейти к разговору о музыке, репортеры стали расспрашивать о впечатлении, которое произвел на артистов город. Все музыканты сошлись на том, что такого удивительного (по архитектуре и атмосфере) города они еще не видели, что Питер круче, чем Вена и Париж, и все хотели бы приехать сюда летом и даже поучаствовать в ежегодном летнем блюзовом фестивале. Переводчик с таким энтузиазмом описывал красоты города, что организаторы решили пригласить его на следующий фестиваль в Москве, чтобы он так же прославлял первопрестольную. В конце концов все вспомнили, что собрались не на кружок любителей истории и архитектуры, а ради разговора о блюзе, и спросили у музыкантов, переживает ли блюз расцвет или интерес к этой музыке был всегда постоянным. По мнению Ширли (одной из участниц фестиваля), интерес к блюзу возрастает с каждым новым несчастьем в мире, поскольку печаль человеческая множится, а блюз и есть воплощение грусти. Другие музыканты высказались примерно в том же духе: «Блюз был всегда. Младенец, едва родившись, начинает грустить. Все грустят, всех настигает блюз» (Эдди «Кинг» Милтон), «блюз – не поп-музыка, но популярная» (Майкл Хилл). Вопрос корреспондента InterMedia, может ли белый человек играть по-настоящему хороший блюз (который является исконно афро-американской музыкой) вызвал неадекватную реакцию у старейшего блюзмена Отиса Тэйлора. Он присвистнул и сказал, что данный свист означает, что мы открыли ящик Пандоры. Потом он деликатно и все больше эвфемизмами пытался сказать, что белым не дано играть блюз, и лучше бы они в это дело не совались: «Белые играют с белым акцентом». Появлялись, конечно, и белые музыканты (Нина Симоне), которые исполняли блюз с «черным» акцентом, но это было давно. О способностях русских в этом жанре Тэйлор высказался примерно так: «Да, с нами играл на концерте какой-то русский, но я даже не помню, как его зовут». Коснувшись темы женщины в блюзе, музыканты стали рассказывать, что жанр невозможен без женщины: не думая о женщине, не напишешь хорошего блюза, блюз – это и есть женщина. Настроенный менее лирично Тэйлор не согласился с такой трактовкой блюза. «Я всегда пел и буду петь о социальных проблемах. В 20-е годы это была запретная тема, потому и расцвела любовная тематика», - возмутился он. К нему присоединился Хилл: «Помимо любви и отношений между людьми, в блюзе есть протест». Музыканты долго пытались раскрыть понятие «корневая блюзовая культура», обозначенное в пресс-релизе, и высказали каждый свою версию: «В поисках блюза люди слушают Элвиса и Rolling Stones, Мадди Уотерса и Роберта Джонсона. Чтобы приблизиться к корням, надо слушать тех, на ком рос Джонсон» (Тэйлор), «Блюз – во всем: в литературе и в рассказах старых людей о жизни на ранчо. Главное – внимательно прислушиваться», - сказал Хилл.
Анастасия Лобанова, InterMedia