ВЯЧЕСЛАВ ПЕТКУН
"Когда начинаешь обманывать свои чувства - это самое опасное и может привести к тому, что те вещи, которые могли бы произойти, не происходят. После спектакля я почувствовал себя очень счастливым. До него был в некой тупиковой ситуации. О той воде, в которой находился до того, как стал репетировать в Notre Dame de Paris, я абсолютно все знал. Знал всю живность, которая в этой воде обитает, знал, где эта живность хранит свои пищеблоки, где она спит, что ест, чем она живет. Куда она плывет утром или вечером. Был абсолютно понятный для меня мир и очень прозрачный. И мне немного скучновато было, я понял, что могу заниматься еще чем-то, что действительно приносит удовольствие. После премьеры так мне хорошо было, что что-то сделал и получилось. Мне давно не было так хорошо после своих концертов. Залы, концертный и театральный, нельзя сравнивать, как нельзя сравнивать меня и Гару или любого другого Квазимодо. Дело не в ответной реакции зала, дело в целях и задачах. В театр человек идет за совсем другими ощущениями и ожиданиями, нежели на рок- или поп-концерт. В театр не идут развлечься, мне кажется. В театр идут, чтобы почувствовать атмосферу, увидеть технически неожиданные вещи, получить удовольствие от того, как люди поют. Не от того, о чем, а как, потому что в поп-музыке и на эстраде это абсолютно неважно, всем абсолютно наплевать, кто как поет. В лучшем случае интересно, о чем. Хотя человек должен петь в тональности хотя бы. Что у нас достаточно редко случается. Я целый месяц Уэйна таскал по Москве, он посмотрел массу концертов русскоязычных групп и, честно говоря, приуныл. Сказал: "Россия - такая великая страна, с такими глобальными корнями, музыкальными, творческими, и такая у вас отвратительная музыка, ее слушать просто невозможно". "Мало того, - он сказал, - я не понимаю языка, но глядя на людей, которые стоят на сцене, я не вижу персоналити. Эти люди не вызывают у меня никаких чувств абсолютно". То, о чем я говорил еще четыре года назад. Не нужно за нами смотреть в микроскоп. Мы все очень непрофессиональные, некачественные, и нас любят просто за то же, за что любят обычных людей, состояние влюбленности связано не с творческой составляющей, а с человеческой. Когда человек не понимает, о чем мы поем, он, естественно, приходит в ужас. Во время этих разговоров я был гораздо более патриотичен, чем на самом деле, но понимал, что спорить тут не с чем".
("Лица", июль-август, 2002).