Группа "Аквариум" выступила во МХАТе им. Горького 21 февраля. К моменту появления Бориса Борисыча, сверкнувшего фиолетовым кимоно в свете желто-зеленых прожекторов, в зале не было одного свободного места. Повзрослевшие хиппи и растаманы, усаженные в плюшевые театральные кресла, встретили рок-гуру одобрительным гулом. "Внеплановый" концерт "Аквариума" (когда старый альбом позади, а новый еще не готов, как позиционировали его организаторы) начался с тех старых песен, которые стали известными, минуя радиоэфир. Поэтому, например, такие вещи, как "Я - змея", узнавали не сразу. А поняв, что к чему, на третьей-четвертой строчке, радостно аплодировали.
Когда пришел черед "500 песен", открывшей блок композиций из "Сестры Хаос", от Гребенщикова и остальных музыкантов "Аквариума" остались одни черно-алые тени без лиц. Вероятно, постановщики действия решили устроить из игры света целый спектакль. Случайно или нет, но, когда зазвучал "антитабачный" "Брат Никотин", сцена с музыкантами почти скрылась за красной дымовой завесой. Скупой на словесное общение с почитателями БГ скоро не выдержал и пожаловался: "Как здесь накурено!.."
Армянский дудук, сыгравший на последнем диске группы не последнюю роль, за отсутствием Дживана Гаспаряна был заменен скрипкой Андрея Суротдинова. Роль шоумена взамен довольно давно ушедшего из коллектива деда Олега Сакмарова, который часто веселил народ, устраивая странные танцы с использованием музыкальных инструментов, стал выполнять перкуссионист Шар. Когда Гребенщиков уже перешел на хрип в "Броде", тот с шарнирной легкостью, неутомимо, ударял по установке, забавно выкидывая то правую, то левую руку. Оглянувшись и увидев старания соратников, БГ в середине концерта счел своим долгом представить каждого поименно.
Почти академическую обстановку, которая сложилась на мхатовском выступлении "Аквариума", разрушал до некоторого времени только один зритель. В тишине зала, заполненной в перерыве между песнями только овациями, молодой человек, сидящий в бельэтаже, требовал то "что-нибудь индийское", то "что-нибудь буддистское". Убедившись, что все его просьбы неизменно натыкаются лишь на философское спокойствие адресата, он сформулировал заявку более конкретно. "Аделаида!" - раздался в очередной раз его осипший голос. "Очень приятно, Борис", - пошутил, лукаво улыбнувшись, Гребенщиков. Остальные зрители оказались более сдержаны. Даже когда звучали песни, назубок известные каждому сидевшему в этот вечер в зале - например, Дубровский или Козлодоев, - подпевали БГ еле слышно, как будто стесняясь перебить общий настрой. Исключением стал легендарный "Мочалкин блюз", услышать который можно далеко не на каждом концерте "Аквариума". На первых же словах "Хочу я всех мочалок застебать/ Нажав ногой своей на мощный фуз" в зале поднялся такой девичий визг, какому позавидовала бы группа "Руки вверх!", выступая в женской бане. Забывшись, восторг выражали все - и хорошо одетые дамы в первых рядах, и неопределенного возраста девушки в очках-лупах, купившие билеты на балкон. Перед последней песней Борис Борисыч отдал благодарному залу должное, послав воздушный поцелуй со словами: "Спасибо, милые. Да благословит вас Бог".
Елена Сыроватченко, InterMedia