Восьмой рок-фестиваль "Максидром", организованный "Радио Максимум", прошел в СК "Олимпийский" 17 мая. Публика заполнила партер, трибуны и балконы аккурат к началу действа. Под нервный рейв четыре прожектора обшарили моментально начавший зажигать народ и погасли, когда с малой "максидромовской" сцены, установленной в углу танцевального партера, послышалось шевеление - затаившаяся там группа "СерьГа" стала первым участником фестиваля. Необычно тихий для такого гигантского пространства звук сделал свое дело - Галанина не сразу узнали, а, разобравшись-таки в персоналиях, толком не поняли, что он поет.
Пропустив первый блин, с экрана щербато улыбнулся полузапрещенный народный герой Сергей Шнуров. Ежегодный фестиваль его организаторы приурочили к празднованиям 300-летия Санкт-Петербурга и почему-то 860-летия Москвы, а лидер "Ленинграда" (то ли нарочно, то ли просто совпало) выступил в роли эдакого Леонида Парфенова в тельняшке, рассказывающего на улицах двух столиц о музыкальной части "Истории Российской империи". Но для начала он проболтался об обстоятельствах путешествия музыкантов группы Apocalyptica из Хельсинки в Москву: "Эти славные ребята прилетели сегодня в 8.30 утра. Всю дорогу они пили, а теперь вот сами не знают, что будут играть". Шнур, естественно, преувеличил: свежие, почти девичьи лица двух центральных виолончелистов, тронутые еле заметной растительностью, не несли на себе никаких следов похмелья. Не дрожали руки и у остальных, более солидных участников финской команды, когда они, назвав себя "Classical Bastards" (классическими ублюдками), отыграли утяжеленную версию "Девушки с гор" Эдварда Грига. Растерявшиеся поначалу зрители не знали, как реагировать: сначала они опустили козы, потом - российские флаги, и, окончательно поняв, что петь сейчас никто не будет, остались с любопытством наблюдать за происходящим на сцене. Там же волосы путались в струнах, стулья грозили полететь в зал, а пол - провалиться под прыжками горячих финских парней.
Сергей Мазаев, вышедший следом (если не считать потуги дебютантов на малой сцене), хрипло попросил "ребят и девчат" поприветствовать "своих родных панков". Проявив тут же некоторый конформизм к новому международному "Максидрому", "Моральный кодекс" вытащил из своих архивов написанную 13 лет назад на английском языке песню "I Don't Care". Эта вещь, равно, как и "В ожидании чуда", стала проходной, чего нельзя сказать о "Первом снеге", которому "Олимпийский" пока еще не совсем стройным хором, но начал подпевать. "Chuu-uu-mba-waa-aamba", - пропел женский голос вслед уходящей с соседней сцены группе Urfin, которая наряду со "Спиралями", ди-джеем Нуждиным, "Кастой" и другими заполняла паузы между выходом основных героев вечера. Британцы выскочили на глаза зрителей большим разноцветным табором: в красных рубашках, вечерних платьях, с дудками и трубами. Играли они около получаса. Где-то в финале сета одна из солисток Chumbawamba Элис Наттер, отвечавшая также за визуальную составляющую выступления, покружилась самолетом и улетела за кулисы. Вернулась она в наряде католической монашки, держа в одной руке дымящую сигарету, в другой - початую бутылку виски. Подпевая лысому "пастору", в "Big Man" она устроила настоящую вакханалию на зависть зрителям, курить и пить открыто которым мешали юркие милиционеры.
Одним из сюрпризов восьмого "Максидрома" стала своего рода "рокировочка" участников фестиваля. Завсегдатаи рок-марафона с удивлением наблюдали, как неизвестная группа "Токио" отрывается на не остывшей от англичан площадке, а Иван Демьян, слушавший, как в прошлом году зал вместо него надрывался в "Молодых ветрах", теперь старательно показывает татуировку на спине, стоя на маленькой сцене. С триумфальным выходом группы "Би-2" в марлевых повязках на лицах "Максидром" покатился по накатанной: "Последний герой", "Полковнику никто не пишет", "Снег кружится". Народ явно ждал песен, которым легко можно подпевать, и он их, наконец, получил. Трибуны грозили обвалиться от выступавших по той же схеме Найка Борзова ("Заноза"), Дельфина ("Любовь", "Я буду жить"), групп "Ночные снайперы" ("Катастрофически", "Розы") и "Сплин" ("Новые люди", "Гандбол"). Неновое "сплиновское" "Мое сердце", исполняя которое, зрители заглушили Александра Васильева, стало пиком фестиваля.
В списке оставался только хедлайнер, когда обессилевшие от напора хитов люди вдруг снова оживились. На экранах началась трансляция того, что происходит за кулисами, - два смешных "синяка", спотыкаясь, тащили на сцену Сергея Шнурова (идти фронтмен "Ленинграда" сам не мог, говорить ему удавалось с трудом). С третьей попытки Шнур выдавил: "HIM", и после этого исчез бесследно. Кошачьи повадки бледного Вилле Вало и устрашающе-обаятельные гримасы не удержали в зале тех, кто пришел на "Максидром" послушать Диану Арбенину и Сашу Васильева. После двух-трех песен с последнего альбома HIM "Love Metal" места для танцев в партере стало заметно больше. Провожали финскую звезду аплодисментами только самые верные поклонники (каковых, впрочем, тоже было немало) - услышав произнесенное перед последней песней слово "last", остальные неблагодарные меломаны спешно двинулись к метро.
Елена Сыроватченко, InterMedia