Традиционная неделя финского кино вот уже в четырнадцатый раз прошла в Петербурге, собрав в Доме кино поклонников кинематографа, который можно определить как "замедленно-европейский". И в этом нет ни пренебрежения, ни снисхождения: последние десяток-полтора лет финны все успешнее и успешнее производят кино - среднеевропейское по форме (не без "привета" жанровому Голливуду), национальное по содержанию. Ярким примером такого кино стал "Синий угол"/Haaveiden keha режиссера Матти Ияса, показанный на открытии фестиваля. Картина разрабатывает понятную всем тему бокса и поединка как метафору социального продвижения - о чем, кстати, сказал и сам режиссер на пресс-конференции, где он вместе с соавтором сценария Хейкки Рейвиля представил фильм журналистам. (В отечественном кинематографе подобным примером может служить лента "Вторая попытка Виктора Крохина", созданная режиссером Игорем Шешуковым на "Ленфильме" в 1977 году и посвященная послевоенному детству и юности героя; американский кинематограф знает, например, серию картин о Рокки и "Бешеного быка" Мартина Скорсезе.) Аналогии со "Второй попыткой" не случайны: герои финского фильма преуспевали тогда, когда их страна была сориентирована на Советский Союз настолько, что существовали даже спортивные рабочие организации - в частности, особенно развиты были боксерские клубы при предприятиях. В таком рабочем спортклубе прошла молодость отца, его лучшие годы, его любовь. Теперь два его сына тоже занимаются боксом, но старший свернул на криминальную дорожку, а потому младший - единственное спасение отца от сожалений о бездарно прожитой жизни, символом которой становятся, к изумлению зала, алые знамена, вымпела с профилем Ленина и прочая советская атрибутика. Художественная же структура фильма, прослеживающего линии жизни нескольких персонажей, оказалась столь прихотливой, что эту медленную и печальную картину с непростыми характерами и поведением героев гораздо легче отнести к разряду истинно авторского кино, чем мейнстрима.
Матти Ияс сообщил, что лично он хорошо знает советский кинематограф и следит за новым российским кино, чего нельзя сказать о нынешней финской публике, которая этого кино лишена, - финскому зрителю хорошо знакома разве что "Кукушка". Телевидение, по словам г-на Ияса, часто "компенсирует недостатки коммерческого распространения кино и культуры, но в случае с российским кинематографом этого не происходит". С другой стороны, единственный финский фильм, имевший коммерческий прокат в Америке, - "Человек, которого не было"/Mies vailla menneisyytta Аки Каурисмяки. Интересно, что совсем немногие финские кинематографисты стремятся работать в Голливуде, где закрепился только Рене Харлин, - несмотря на то, что "весь финский фильм стоит столько, сколько одни лишь титры американского" (стоит заметить, что подобные шутки весьма характерны для финских авторов и их картин). На вопрос о социальности и цензуре (в программе фигурировал фильм "Эйла"/Eila, посвященный борьбе женщины за свои права), Матти Ияс ответил, что финский кинематограф мало исследует эти проблемы - они не в моде, но лично он 'не видит никаких ограничений'; этой тематикой очень успешно занимается неигровое кино. Большим достижением организаторы кинопроцесса в Финляндии - от их имени выступала г-жа Яна Пуускала, представитель Кинофонда, - считают тот факт, что удается снимать детские фильмы (за последний год - три полнометражные "единицы"), которые пользуются большим успехом. Например, картину, название которой можно перевести как "Валенки и соломенная шляпа", посмотрело 300.000 человек, - число огромное для страны с населением в пять миллионов. Есть и кинопроекты, посвященные нашей соседской истории: "Эта тема жива", - заверила г-жа Пуускала.