ИВАН ДЫХОВИЧНЫЙ
':Еще до всех катаклизмов мы пережили пору видеоподпольной жизни. Подсели на 'наркотик' диких, ужасных копий. Мы приучились смотреть кино 'без экрана'. Выросли на осколках чужой культуры. Культура восприятия исчезла. Потом захотелось смотреть только американское кино. Кинотеатры были растасканы. Очень легко это приняли люди, которые могли тогда на это влиять. А мы увлеклись пробиванием небес коммерческого кинематографа, который был ужасен. Наше коммерческое кино - порнография чистой воды. В итоге потеряли зрителя. В Рыбинск Тарковский ездил четыре раза. Собирались человек 40 в маленьком зале, ради них проделывал по 400 км. Однажды Ромм сказал: 'У нас нет хорошего кино, потому что оно никому не нужно'. Мне кажется, что в тот момент людям не стало нужно какое-то духовное кино. <:> Приведу слова Тарковского: 'Дайте мне карт-бланш и пленку - и я потрясу мир'. Потом он подумал и добавил: 'Ничего я не потрясу. Я рыба глубоководная. Могу работать только под давлением'. Поэтому вы правы. Оказывается, в вакууме свободы у нас нарушается правильная ориентация мира и духовных ценностей. Люди ничего не боятся, что бы им ни показывали: трупы, растерзанных младенцев: Но возникает иносказание - и начинает работать куда мощнее. Для меня фильм 'Копейка' был абсолютно необходим. Считаю, что наше недавнее прошлое никто не зафиксировал, не расстался с ним, смеясь. Помните, Жириновский наговорил людям непозволительных вещей. Все растерялись. Мы смотрели и думали: 'А что нужно сделать Чубайсу, Хакамаде, чтобы его перебить?' Засмеяться! И больше бы его не было. А все сделали серьезные лица'.
(О СВОЕМ ФИЛЬМЕ 'КОПЕЙКА')
'Я чувствовал 'Копейку', хотел ее снять. Многие отнеслись презрительно к фильму. Не хватало привычного подтекста, который я вкладывал в предыдущие работы. Ее делать было еще мучительнее. Найти точную интонацию, язык, стиль времени. Но с какого-то момента мне перестало быть интересным, как тебя оценят. Что бы ты ни сделал, противники найдутся. Огромное число людей, самых неожиданных, восприняло картину замечательно. Особенно удивило меня новое поколение, которое цитирует, говорит целыми диалогами из фильма'.
(О КИНОПРОКАТЕ)
'В конце 80-х я заявил большому чиновнику крамольно, что люди не вернутся в эти ободранные старые кинотеатры. Новое поколение войдет в новые залы с качественным показом. Так и случилось. Но процесс модернизации произошел странно. Кинотеатры достались людям, желающим иметь лишь прибыль, абсолютно не думающим об ответственности перед, простите за пафос, поколениями. Государство же не заняло никакой позиции. Ему нужно было отчитаться: в кинотеатры снова ходят люди. В подавляющем большинстве кинотеатры созданы совместно с американскими компаниями. Выпускать русскую картину у них нет резона. <:> В любой цивилизованной стране - ценз на американские картины. С американского билета 30 процентов отдаете на развитие русского кино. Умное государство, по идее, должно лоббировать свое кино, как это делает Франция. <:> У нас в кино, мне кажется, будет сложная история. Мы должны стремиться возвращать деньги, потраченные на кино, с помощью проката. А нас по-прежнему не подпускают к кинотеатрам. 'Копейку' показали лишь в 'Ролане' и 'Пяти звездах', где в пяти залах она собирала аншлаги'.
(О ФИЛЬМЕ 'ЧЕРНЫЙ МОНАХ')
'Эта картина вообще в России не шла (лишь позже - на телевидении). Ей дали третью категорию. При этом она получила приз в Венеции, несколько призов в мире, ее купили в Европе. Собрала в итоге огромные деньги. Шла в двадцати странах. В Венеции я получил приз за лучший дебют года, но ни одна газета об этом не написала. Но я воспитан был так, что все надо выгрызать. Во мне не было инфантилизма'.
(О ТЕЛЕПРОЕКТЕ 'ДЕНЬГИ')
'Я получил невероятный опыт, потому что никто подобного не делал. Чистая импровизация, никаких сценариев. Работа с каждодневной реальностью. Когда стало получаться - закрыли: Но знаете, какое количество людей помнит проект! Мне было предложено сделать новый шаг. И я его сделал охотно'.
('Новая газета', 11.12.2003).