Master Sound Records. Релиз диска состоялся в марте.
'Жестокий февраль' - коллектив, известный не только (а периодически - и не столько) своими песнями, но и, так сказать, внешней атрибутикой и харизмой ее лидера Металия Радуги. Огромный человек с тремя бородами и наколками за последние несколько лет успел озвучить роль в компьютерном мультике 'Элизиум', засветиться в ряде телепередач, раскрутить разные спортивные марки и даже написать открытое письмо дирекции Real Records. А тут как раз подоспел 15-летний юбилей собственно музыкального детища Радуги - 'недопанковой и перепопсовой', по определению лидера, команды 'Жестокий февраль'. Музыканты воспользовались более чем классической схемой и издали the best - сборник песен разных лет и разного настроения, отражающих путь группы за 15 лет. Действительно, 'Разное-небезобразное' - наглядная история команды, пережившей как взлеты популярности, так и падения. Романтики от рока конца 80-х, из плеяды тех, что или ушли в другой мир, или очень изменились, демонстрируют непосредственность идей: 'Мир практичен и продажен, я мечтаю о другом/Я ищу на карте место, мир в нем плавится добром'. Строки эти вызывают слезливую ностальгию по тем временам, когда они пелись людьми, действительно проживающими каждую строчку. Альбом представляет собой букет из рока начала 90-х с цитатами из 'Кино' (скажем, строчка 'не только луна каплей крови красна' из песни 'Взгляд вслед'). Собственно, добрая половина ранних песен 'ЖФ' - это прямой или косвенный отсыл к творчеству Цоя, хотя встречаются и ассоциации с Науменко, Тальковым и еще чем-то эстрадно-попсовым. Последний эффект достигается большей частью за счет использования тех самых первых синтезаторов с отбиванием электронных клавиш а-ля 'Белые розы'. Заметим, что конец 80-х в популярной музыке - это 'Ласковый май' с одной стороны и 'Кино' - с другой. Сделать нечто посередине, казалось бы, невозможно, но пример раннего творчества 'ЖФ' показывает обратное. Хотя, конечно, с точки зрения оформления, в первую очередь - это 'протестный' рок с сочными гитарами, перемежающимися с эстрадно-синтезаторными клавишами и текстами, переходящими от серьезных жизненных вопросов к юмористической бестолковости. Самое же интересное в пластинке - тот путь, который коллектив проделал с точки зрения самоощущения в мире шоу-биза. 'Кончится танец, мы выключим свет/Что будет дальше, зачем нам ответ' - это цитата из 'Тру Ля Ля ?1', песни, открывающей пластинку. Треки с ранних альбомов с глуховатым звуком и 'live-эффектом' вследствие качества записи полны не только вопросов, но и вариантов их решений, а также яростных надежд на какое-то, пардон, светлое будущее. Примерно этими же вопросами задавался Цой - и сколько теперь существует рассуждений на тему 'А о чем бы он писал сегодня, если бы писал'? И фиг бы с этим условным наклонением, но 'Жестокий февраль' продемонстрировал это 'если бы': апологеты творчества Цоя, активно сводящие счеты с жизнью, смертью и прочими 'вечными темами' в начале 90-х, на рубеже веков столь же рьяно посвящают песни ненавистному 'формату', с которым отношения не сложились, и вставляют в композиции фрагменты выступления того же Цоя. 'Железные сердца', воспетые в 'Гамлете' времен 1990 года, постепенно уступают место 'Облом-бом-бомам'.
Лавиния Бравура, InterMedia