(ОБ ОТЦЕ)
'Он в нас души не чаял. Я была болезненным ребенком. Папа просиживал у моей кровати часами. Когда у меня болели уши, он молился, чтобы я быстрее выздоровела. В редкие дни, когда папа бывал дома, он просил маму, чтобы детей укладывал спать только он. Папа - единственный, кто нам с сестрой на ночь рассказывал сказки, сюжеты придумывал на ходу. Отец был стопроцентной нянькой. Мама рассказывает, что, когда отец закуривал у себя в кабинете, я прибегала к ней: 'Сюксин кулит?' Дальше бежала к отцу, выхватывала сигареты и прятала их. Мне нравилось, когда папа за мной ходил и упрашивал: 'Машенька, ну дай сигаретку!' Я упивалась его вниманием ко мне, тем, что он от меня зависел. Мне папы всегда очень не хватало, он постоянно был в разъездах: Папа писал рассказы и повести в основном ночами. Он был очень трудолюбивым. Говорил: 'Талант - это божий дар и железная задница'. Когда папа был на съемках, он присылал нам с Олей миллион открыток. Мама читала их нам. Их сохранилось очень много: После того как я закончила факультет иностранных языков, мама показала мне одно папино письмо. Он писал, что верхом его желаний было бы, чтобы я знала два иностранных языка, умела варить суп-лапшу и танцевать ча-ча-ча. Всему этому я научилась:'
(КАК ШУКШИН БРОСИЛ ПИТЬ)
'У талантливых личностей и плюсы, и минусы - большие. Это правда, папа выпивал. Но рождение детей все круто изменило. Мама рассказала, что, когда мне было несколько месяцев, папа пошел со мной гулять. Зашел с какими-то 'друзьями' в пивную. Меня в коляске оставил на улице. Вернулся домой один. Первое, что спросила мама, открыв дверь: 'Где Маша?' Папа стукнул себя по лбу, развернулся и побежал. Мама - за ним, причем она не бежала, а, шокированная, сползала по лестнице: с тех пор как Шукшин ушел со мной гулять, прошло немало времени: Слава богу, они нашли меня на том самом месте, где папа меня оставил. Я спала, уписанная до шеи. Благо, никто не позарился на коляску. Может быть, именно после этого случая папа многое переосмыслил. Больше он ни грамма не пил, даже на праздник. Я недавно спросила у Леонида Вячеславовича Куравлева и его жены Нины Васильевны: 'Ну а на Новый год папа хотя бы стопочку мог пропустить?' - 'Никогда'.
(О СВОЕЙ 'СВОДНОЙ' СЕСТРЕ КАТЕ)
'Когда дочери этой Виктории Софроновой Кате исполнилось семь лет и она пошла в школу, Софронова написала отцу: у девочки вместо фамилии отца стоит прочерк: Письмо было очень слезное (оно хранится у мамы до сих пор). Софронова писала: 'Как ты, писатель и психолог, можешь не признавать свою первую дочь?' Нужно было знать папу: Он, ничего никому не сказав, пошел и удочерил девочку. Но до этого папа говорил маме, что ему неизвестно, его ребенок Катя или нет, все случилось 'по пьяни'.
('Аргументы и факты', 29.10.04).