III фестиваль немецкого кино прошел при поддержке посольства ФРГ в киноклубе '35 мм' с 9 по 13 декабря. Фестиваль отличился немецкой любовью к педантичности и симметрии: в программе было показано 12 короткометражных фильмов и столько же полнометражных картин, причем короткометражки (кинематографические и анимационные) как предваряли показ 'больших' фильмов, так и демонстрировались в отдельной 'короткометражной' программе. Программу фестиваля составляли прокатные компании (большинство картин уже закуплено для коммерческих показов), и, соответственно, репертуар составляли действительно хитовые фильмы, а не знаменосцы сомнительной культурной экспансии. И хотя выбор лент диктовала коммерция, фестиваль, что отрадно, получился очень немецким по духу. Если прошедший незадолго до этого фестиваль французского кино вертелся вокруг пресловутого амур-тужура, то для современного немецкого кино характерны злободневность, озабоченность социальными проблемами и соответствующая натуралистичность. Конечно, это не значит, что германское кино проникнуто пафосом, мрачностью и безысходностью - напротив, на кинофоруме было довольно если не праздничных, то по крайней мере довольно оптимистичных фильмов.
Открывала фестиваль лента 'Воспитатели' (Fetten Jahre sind vorbei, 2004), дышащая молодежным духом радикализма. Сделанный явно не без оглядки на 'Бойцовский клуб', 'Мечтателей' и 'Здравствуй, ночь!', фильм рассказывает историю панкующей троицы молодых людей (два друга и девушка, романтически настроенная к обоим), объединившихся в группу 'Воспитателей'. Доморощенная бригада по ночам вламывается в особняки богатеев, переворачивает все вверх дном и оставляя провокационную записку, удаляется, ничего не взяв (прямо-таки родное 'Так ведь кражи не будет!'). Случайно они натыкаются на одного такого толстосума (Бургхарт Клаусснер) и, дабы не попасться, похищают его. Режиссер-дебютант Ханс Вайнгартнер на прошедшей после показа дискуссии взахлеб рассказывал о своем хипповском прошлом, о несправедливости капиталистического строя, о бродящем по Европе призраке коммунизма и проч. При этом создалось впечатление, будто Ханс сам до конца не понял значения своей, невероятно свежей, картины: дело ведь оказывается не в революционных лозунгах, а в том, что последует за этой революционной борьбой, какие цели преследуют молодые люди и какой душевный подъем при этом испытывают.
Другая ажиотажная лента - 'Агнес и его братья' - тоже оказалась остросоциальной, только вот затрагивает она общественные коллизии более глубокого уровня. Фильм отслеживает судьбу трех братьев, у которых все не складывается. У одного из них, успешного, вроде бы, политика, не заладилась семейная жизнь: отрекается от него и боготворит сына-подонка. Младший (Мориц Бляйбтброй) страдает от сексуальных комплексов, которые удовлетворяет вуайеризмом в женском туалете библиотеки. Третий и вовсе променял когда-то мужские имя и гениталии на женские, и теперь умирает от венерической инфекции. Виновником всего этого братья видят отца-деспота. Продвигающая, с одной стороны, линию национальной травмы, от которой никак не оправится современная Германия, фильм так и не раскрывает до конца всех своих вопросов: то ли это просто незамысловатая чернуха, то ли метафорическая национальная трагедия, то ли, наоборот, фильм о том, что в итоге все будет хорошо.
Впрочем, не весь немецкий кинематограф играет на струнках национальной самобытности. На фестивале был показан и боевик 'Без звука', попытка снять образцовое жанровое кино с европейским почерком. История киллера-виртуоза, влюбляющегося в невольную свидетельницу одного из его заказов, сдержанным, но эффектным драйвом и отсутствием голливудских прикрас сильно напоминает хмурого 'Ронина'. Вот только сделан фильм до того топорно, что создатели, забываясь, даже романтичным сценам добавляют брутальную атмосферу и саундтрек.
Самым немецким, пожалуй, можно назвать фильм 'Berlin Blues', показанный на закрытии фестиваля. Это даже в большей степени, чем 'Агнес и его братья', кино ни о чем: бармен Франк по прозвищу 'господин Леманн' бродит по кварталам богемного берлинского района Кройцберга, шатается по барам, устраивает дебоши со своим другом 'Супер-Карлом', влюбляется и ссорится с поварихой Катрин - в общем, перефразируя Ренату Литвинову, 'делает все, что мы так ненавидим'. События привязаны к падению Берлинской стены, которое грянет, когда жизнь Франка будет опутана мглой неопределенности. Праздник жизни, на котороый попадает отчаявшийся было Франк, аллегорически иллюстрирует Германию, о которой мечтает режиссер. Спустя 15 лет после объединения ФРГ далека от гармонии: западные немцы смотрят на восточных свысока, а социальная неустроенность выражается в виде растущей волны протеста (большинство демонстраций, что интересно, сейчас проходят в том же Кройцберге). И воздушный оптимизм, с которым создатели фильма смотрят на ситуацию, - лучший вариант для задавленной грузом прошлого Германии.
Игорь Веселов, InterMedia