Генеральная репетиция оперы Джузеппе Верди 'Фальстаф' состоялась в Большом театре 16 февраля. В ней приняли участие Юрий Нечаев (Сэр Джон Фальстаф), Виктор Митюшкин (Форд), Лолитта Семенина (Алиса), Елена Новак (Мэг), Елена Манистина (Квикли), Андрей Дунаев (Фентон), Анна Аглатова (Наннетта). Благодаря привезенным из Италии декорациям зрители словно побывали в миланском театре La Scala. Это возвращение к 'традиционным' постановкам выглядело несколько неожиданно и воспринималось зрителями с одобрением - было приятно после спектаклей, оформленных в стиле минимализма, увидеть на сцене настоящую таверну с тремя решетчатыми окнами, правдоподобную улицу городка вместо унифицированных настилов на разных уровнях. Оказывается, есть своя прелесть в переменах декораций, по сравнению с 'многофункциональными' постройками, едиными для всех актов. Соответствуют духу вердиевской оперы и костюмы. Постановка Джорджо Стрелера прекрасно передает атмосферу итальянского города (хотя действие оперы происходит в Англии). Марина Бьянки, режиссер возобновления, считает, что для Стрелера в 'Фальстафе' были важны темы любви и старости, так как он ставил эту оперу в преклонном возрасте. Спектакль, представленный вниманию зрителей ГАБТа, удачен во всех отношениях, кроме одного. Трудно себе представить, что перед нами комическая опера. Певцы пока недостаточно вжились в исполняемые партии, вердиевские характеры еще не стали 'своими', не оказались творчески переосмыслены никем из вокалистов. Не хватало комического колорита, блеска, силы - того, что мы привыкли слышать у итальянских исполнителей. Юрий Нечаев (Фальстаф) был настроен на серьезный лад и играл не чудаковатого старика, а героя, который борется за светлое будущее. Его планы по соблазнению Алисы и Мэг звучали так основательно и обдуманно, как речь полководца перед сражением. Когда в третьем действии он сидит в таверне и заливает горе очередной бутылкой хереса (по поводу купания в канаве после неудачного свидания), то создается впечатление, что сейчас он начнет петь 'О дайте, дайте мне свободу!' Остальные певцы тоже играли 'всерьез', как будто чувствуя ответственность за импортную постановку. Может быть, потом, когда исполнители получше освоятся в образном пространстве спектакля, он из 'чужого', миланского, станет 'своим', московским.
Екатерина Куценко, InterMedia