(О НАЧАЛЕ СВОЕЙ МУЗЫКАЛЬНОЙ КАРЬЕРЫ)
"Когда я начинала, меня считали инородным телом на эстраде, которое не поет, а "гудит". Назвали "кабацкой певицей". А я была просто девчонка из шахтерской глубинки Франции, ребенком попавшая в Польшу. Оттуда уехала учиться в СССР. И широко раскрыла глаза — Ленинград стал первым большим городом, который я увидела в жизни. И при этом один музыковед писал, что "эту кабацкую певичку" надо "выстирать по самое декольте".
(ПОЧЕМУ ЖИВЕТ ЗА ГОРОДОМ)
"В городе столько звуков! А у меня повышенный порог восприимчивости. И со мной может быть истерика, если где-то что-то скрипит. Лучшая музыка для меня, самая нежная — тишина. Здесь она меня ласкает. И продлевает жизнь".
(КАК ЕЙ УДАЕТСЯ ХОРОШО ВЫГЛЯДЕТЬ)
"Генетика хорошая. Дедушка был красавец, бабушка красивая, папа. Мама выглядела молодо. Обручальное кольцо, которое папа подарил маме, когда они венчались, я надеваю на сцену — это талисман. Родители были закалены жизнью. А жизнь вырабатывает определенные генетические коды, которые дают выносливость. Кроме того, я не разрешаю себе распускаться. Мне было 20 с небольшим, когда у одной актрисы — она была вся такая подтянутая — я спросила: "Почему вы так хорошо выглядите?" "Деточка, — отвечала она, — труд, труд и еще раз труд". И я всегда уделяла себе внимание".
(О ПЛАСТИЧЕСКИХ ОПЕРАЦИЯХ)
"Отношусь правильно. Но это надо делать вовремя и у нормальных людей. Я ограничилась ожогом лица — это великолепная процедура, бескровная. Ее хватило мне на 10 лет. И еще я очень верю в гимнастику лица. Илонка не верит мне: "Мама, ты неправду говоришь. Это у тебя от бабушки". А я повторяю: "Нет, Илона, это труд, труд, труд". Операции же — как в случае с Жорж Санд. Она говорила, мол, люблю Шопена… А у самой щечки, как у собачки, повисли. Она переживала страшно. И я все время у зеркала — смотрю, есть они или еще нет. Нет!"
(О СВЕТСКИХ ТУСОВКАХ)
"Не люблю тусовки. Это понятие узнала давно, в Штатах. Наших тогда там было меньше, чем сейчас. И однажды на концерт не привезли радиоаппаратуру. Я стала говорить с публикой, петь а капелла. Но микрофонов нет, я и говорю: мол, извините, пожалуйста. И одна женщина сказала: "Мы же вас знаем, песни ваши слышали. Мы пришли себя показать, у кого бриллианты лучше". И я эти тусовки так и расцениваю. Артисты встречаются не как прежде, в классическое русское время — духовности набираться, а чтобы себя показать. И увидеть свое фото в журнале".
(О СТАСЕ ПЬЕХЕ)
"Стас слишком занят. Летом был на моем дне рождения, выступал со мной. Директор БКЗ "Октябрьский" сказала: "Дита, боюсь, не выдержишь два отделения с этой ногой. Давай всей семьей!" И получился парад поколений. На сцене три поколения и в зале три. Места не было даже на ступеньках! Потом отмечали в семейном кругу. Стас приехал с девушкой Викой, Илона с мужем, соседи Илоны из Москвы. Это был красивый прием на воздухе. И вот тогда Стаса я пощупала, расцеловала его. И он улетел".
(О ЛИЧНОЙ ЖИЗНИ)
"Можно так ответить про мою семейную жизнь: пока не придумала. Песня у меня есть "Если я тебя придумала, стань таким, как я хочу". Так вот, я все придумывала, придумывала, и, кроме Броневицкого, никто не стал таким, как я хотела. А тут… Был большой фантазер. Я придумала себе, что он меня любит и мне нравится, и все как-то тянулось… Редко виделись, он москвич, я здесь. Иногда нагрянет".
(О ЛЮБВИ)
"Любовь — когда второй человек для тебя — это ты. А ты для него — это он сам. В моей жизни получалось так, что я становилась кем-то. Но мной никто не становился. Я отвечала себе просто: "Мужчины — эгоисты, потому не могут вникнуть в мои дебри". Наверное, что-то предусмотрено свыше. И я не отчаиваюсь".
("Собеседник", 06.12.05)