Пресс-показ фильма "Сириана" (Syriana, США, 2005, режиссер — Стивен Гэхан, в ролях — Джордж Клуни, Мэтт Деймон, Джеффри Райт, Крис Купер, Аманда Пит) прошел в кинотеатре "Каро фильм" (ТК "Атриум) 21 февраля. Критически настроенный политический триллер рассказывает о страшных вещах, до которых людей доводит нефть, а нам совершенно не страшно — в силу, надо полагать, того, что подобная риторика давно стала привычной даже на наших центральных телеканалах.
Безымянный халифат в Персидском заливе неожиданно для американских брокеров из корпорации "Коннекс" заключает крупный нефтяной контракт с Китаем. Более удачливая нефтяная компания "Киллен" получает право на разработку нефтяных полей в Казахстане. В ответ "Коннекс" с потрохами покупает "Киллен" и решает отбить у китайцев персидское месторождение любыми способами. Один из них — физическую ликвидацию строптивого старшего принца — поручают бывалому агенту ЦРУ Роберту Барнсу (Клуни). Как раз в этот момент нефтяной аналитик Брайан Вудман (Деймон) поступает к принцу финансовым советником. Тем временем над новой компанией "Коннекс-Киллен" нависает министерская проверка, а оставшиеся без работы арабские мальчики проникаются истинным учением Пророка и изучают устройство переносного ракетного комплекса. Если вы не поняли, то "все взаимосвязано", уточняет слоган фильма.
Некоторая сумбурность вышеприведенного синопсиса — жалкое подобие той мишуры, что на самом деле разыгрывается в фильме. Точнее, ничего особенно не разыгрывается: экспозиция здесь так и не переходит в действие, все персонажи выполняют свои скучные, с самого начала заданные роли, будто анимированные фигурки на старинных пражских часах во время полуденного боя. Даже самый драматичный момент ленты, когда резиденту Барнсу (для роли которого Клуни поправился на 15 килограммов и отрастил партизанскую бороду) предатели вырывают ногти пассатижами, происходит кособоко и как бы между прочим. Надо полагать, такая психологическая скупость обусловлена заданной мрачной стилистикой. Стремясь показать, что герои фильма — лишь марионетки, а кукловод — безликое мировое зло, человеческая алчность или, если угодно, борьба за истощающиеся запасы природных ископаемых, авторы создали мрачный (немало кадров снято через тонированные стекла машины или черную тряпку, которую натягивают на голову пленника) и неуютный мир, в котором арабо-европейские оазисы выглядят картонными муляжами, а панорамы ближневосточных рабочих окраин вызывают острые приступы агорафобии у зрителей, этому недугу не подверженных.
Развивая свой главный тезис о том, что все вокруг, даже сами того не желая, повязаны в грязной нефтяной игре, режиссер Стивен Гэхан обращается к привычному, опробованному им при написании сценария к содерберговскому "Траффику" приему: воспроизводится несколько человеческих судеб, между собой, в общем, никак не связанных, но пересекающихся в одной точке и тем самым складывающихся в паззл общей картины вещей. То, что лабиринты сюжетной нарезки здесь перекрывают возможности человеческого восприятия (американским кинокритикам перед пресс-показами выдавали даже буклеты-путеводители, в которых скрупулезно перечислены и сопровождены краткой биографией основные действующие лица), а персонажи чаще всего не видят дальше собственного носа, не говоря уже об общей расстановке сил, приводит в итоге к выводам довольно смелым: "нефтяная игра" не имеет начала и конца, а действующие лица и события, каждое по отдельности тщательно просчитанное, завязываются в итоге в сложнейший гордиев узел. Экранизируя нашумевший роман бывшего оперативника ЦРУ Роберта Байера "Не видеть зла", Гэхан делает и более скучные обобщения - о грязном альянсе бизнеса и политиканов, о бездумной потребительской политике Америки на Ближнем Востоке, о том, что капитализм сам воспитывает террористов, и о прочих знаковых для американского сознания вещах. Российский зритель (по крайней мере, тот, у кого найдется мотивация идти на двухчасовой фильм про политику) всю эту агитацию проглотит с легкой зевотой, а больше здесь ловить как-то нечего: из настроений общечеловеческих здесь, пожалуй, в полной мере проявляется разве что мировой пессимизм.
Игорь Веселов, InterMedia