(О БОЛЬШОМ ТЕАТРЕ)
"Я никогда не зависел от театра. Мне бренд Большого театра вообще не нужен. Я Басков. Этого вполне достаточно, чтобы наполнять залы на моих выступлениях".
(О "МУРКЕ")
"В "Мурке" нет ничего аморального. Ее знают и поют все. Я никого не убил и не оскорбил этим исполнением. По-моему, гораздо более паскудное зрелище, когда на увертюре к опере "Бал-маскарад" открывается занавес, а на сцене люди сидят на унитазах. И все это происходит не в каком-то заштатном театре, а в La Scala. Думаю, Верди в гробу перевернулся".
(О ШОУ-БИЗНЕСЕ И ОПЕРНОЙ СЦЕНЕ)
"Как ни странно, но мир оперного театра гораздо жестче, беспощаднее, чем шоу-бизнеса. Может быть, оттого, что век оперного певца короче, чем эстрадного, а возможностей заработать гораздо меньше. Не станет же оперный солист выступать в ночном клубе, да еще и под фонограмму... Быть оперным певцом - знак избранности и каторжный труд. А все, кто появился благодаря "Фабрикам звезд" и "Народным артистам", - замечательные ребята, но такие живут в каждом дворе".
(О КРИТИКЕ)
"Мой голос может нравиться или нет. Но в моем красном дипломе черным по белому написано: "Профессия - оперный певец". Гергиев или Вишневская никогда не слышали меня в опере, что не мешает им публично высказываться на мой счет. В любом случае я благодарен этим людям за один урок. Думаю, когда придет мое время и я буду находиться в таком же почтенном возрасте, у меня достанет великодушия благосклоннее относиться к чужой молодости".
(О МОНТСЕРРАТ КАБАЛЬЕ)
"Я ее боюсь. Она может быть очень жестким человеком. Хотя я готов отдать этой женщине все, что у меня есть. Она полностью поменяла мой голос. Пусть я еще до конца не овладел той техникой, которую она мне показала, но мое понимание оперного пения в корне изменилось. Я осознал все свои прежние ошибки".
(О СЛУХАХ)
"Ой, обо мне постоянно что-то рассказывают. За последний год мне молва приписала столько болезней, что я давно должен быть на том свете…"
(О СВОЕМ ТВОРЧЕСКОМ БУДУЩЕМ)
"После 30 лет я целиком посвящу себя опере. Займусь ею осознанно и не буду бегать, высунув язык, чтобы где-нибудь копейку заработать. Кстати, и Хосе Кура, и Роберто Аланья начинали свой путь с выступлений в кабаках, а к сорока годам стали оперными звездами мирового масштаба. Я тоже не собираюсь всю жизнь оставаться "шарманщиком".
("Известия", 27.02.06)