Прогон спектакля "Век DSCH" по произведениям Дмитрия Шостаковича прошел 23 марта в Камерном музыкальном театре п/р Бориса Покровского. Над спектаклем работали режиссер Михаил Кисляров, дирижер Анатолий Левин, художники Виктор и Рафаил Вольские. Главные партии на прогоне прозвучали в исполнении Германа Юкавского, Виталия Родина, Елены Андреевой, Ольги Березанской, Александра Пекелиса, Людмилы Геники, Алексея Мочалова, Татьяны Шпаковой.
В основе сюжета — борьба художника и власти; в общем-то, тема вечная, и каждая эпоха выдвигает свои выразительные средства для ее экспонирования. Спектакль "Век DSCH" содержит аллюзии с драматическими произведениями нашего времени (и нашего места) — первое, что вспоминается, это сериал "Мастер и Маргарита", по ходу сценического действа - ленты Александра Зельдовича, возникают неизбежные параллели с недавней постановкой оперы "Упавший с неба" на музыку Сергея Прокофьева в "Геликон-опере" и др. Несомненно наличие общих для всех этих работ приемов, которые формируют "стиль эпохи", гештальт, если выражаться высоким штилем, с той только разницей, что у Зельдовича действие (и музыка) течет естественней, у Бертмана — структура спектакля целостнее, а лента Владимира Бортко — доступна и привлекательна для всех слоев населения. Что касается "Геликоновского" спектакля, то с "Веком DSCH" он обнаруживает как сходство, так и зеркальную противоположность. Похож антураж — в театре Покровского это "мальчик"-тенор с привязанными к рукам игрушечными крыльями самолета, маленькие макеты самолетов, медработники и пациенты, военные в советско-готическом кожаном прикиде, противогазы, больничные койки и т.п., — но назначение всех этих декоративно-прикладных элементов не всегда совпадает с трактовкой Дмитрия Бертмана. Схож главный герой, в чьих воспоминаниях разворачивается частично действие оперы и который находится в больнице, схожа даже их манера игры, выражающая сумасшествие от окружающей действительности (близок герой-Поэт и Мастеру — пижамой, сумасшедшим домом и рукописью под мышкой). Различие героев театра Покровского и "Геликона" в том, что первый, "антисоветский", живет в действительности 30-х годов ХХ века, а другой, "настоящий советский человек" - в наше время. Притом, если причины трагедии Алексея-летчика хоть как-то ясны и он обладает яркой личностной характеристикой, то этого нет у Поэта, и непонятно, за что же так не любит его власть, кроме неясного ни для власти, ни для зрителя содержания рукописи под мышкой. Схожи "Упавший с неба" и "Век DSCH" обращением к музыке композиторов-"формалистов". Антиподами являются сами композиторы. Схож подход — конструирование спектаклей на основе нескольких сочинений. Различна работа с материалом — если опера "Геликона" была призвана спасти несценичную "Повесть о настоящем человеке", которая в сокращенном варианте и легла в основу спектакля (будучи разбавлена номерами кантаты "Александр Невский"), то спектакль театра Покровского основан на нескольких цельных, самостоятельных, завершенных, не купированных сочинениях. Схожий подход дал разный результат.
Сочинения Шостаковича в спектакле "Век DSCH" компонуются по-разному. Четырнадцатая симфония звучит целиком и в том порядке, в каком она написана. Что касается Восьмого квартета, то в спектакле использованы две его редакции — часть музыки взята из первой, часть - из второй, оркестрованной Рудольфом Баршаем для камерного оркестра. Там, где применяется первая редакция, музыканты камерного ансамбля играют перед зрителем - над сценой (на заднем плане наверху), на сцене (у "больничной койки" Поэта). Части квартета звучат в прописанном в партитуре порядке, но перемежаются с другими сочинениями. То же касается и вокального цикла "Из еврейской народной поэзии", который звучит целиком, но чередуется с другими сочинениями. Среди звучащих не полностью произведений — Сюита на слова Микеланджело Буонарроти, Трио памяти Соллертинского, два стихотворения из цикла "Четыре стихотворения капитана Лебядкина" на слова Ф.М.Достоевского, два романса на тексты из журнала "Крокодил" и "Антиформалистический раек".
Спектакль "Век DSCH" просто наводнен всем понятными подтекстами и символами. Сталин с усами и стаканом водки, Хрущев с кукурузой, Брежнев в медалях, красные тряпки, противогазы, тень от колючей проволоки, курящие на сцене представители "новой власти" - гиперсексуальные грудастые революционерки и "ботаники"-революционеры — весь этот маскарад вызывал оживленную реакцию зала, основанную на "радости узнавания". Особенно радовались слушатели куплету Сталина на мотив "Сулико" из "Антиформалистического райка". Однако у Сергея Лейферкуса этот цикл звучит намного убедительнее при минимуме декоративных средств и при максимуме актерского и вокального мастерства. Несмотря на то, что "Век DSCH" по большей части является драматическим спектаклем, или оперой с большой ролью пантомимы, герои здесь не говорят, а только поют. Пожалуй, лучше всех это удается "антигерою" Алексею Мочалову, который в первом действии исполняет революционера Федулова, а во втором — епископа Федула Апостолова. Кстати, та же метаморфоза происходит и с "заблудшей в ряды красной армии" Цырелэ, которая в первом действии безжалостно покидает своего отца — еврейского сапожника, спит с комиссарами, опускается, а во втором становится Смертью.
О чертах времени и "стиле эпохи": одновременно, 23 марта, в Большом театре состоялась еще одна премьера Шостаковича - балет "Золотой век", и некоторые эксперты по культуре уже высказывают опасения насчет политкорректности спектакля, где молодой композитор высмеивает реалии царского времени (Григорий Заславский "О танцах, попах и современных реалиях", "Независимая газета" от 23.03.06). "Век DSCH", безусловно, политкорректнее "Золотого века". В наше время. Сколько бы ни существовало в обществе зримых благ, художник никогда не будет доволен ими, и тема борьбы личности и власти будет вечной. Неважно, кто перед нами — советский Алексей-летчик или формалист DSCH.
Мария Зуева, InterMedia