"Светла". Релиз DVD состоялся в апреле.
(Sullivan’s Travels, США, 1941, режиссер - Престон Стерджес, в ролях - Джоэл Маккри, Вероника Лейк, Роберт Уорвик, Уильям Демарэ, Франклин Пэнгборн, Портер Холл.)
"Тяжела и неказиста жизнь кинематографиста!" Молодой голливудский постановщик, "король комедии" Джон "Салли" Салливан (Маккри) в крайнем раздражении меряет шагами казематы студийных павильонов. Вокруг него кровожадными грифами вьются работодатели-продюсеры, все как на подбор лощеные и прожженные, и у каждого неизменная сигара в зубах. "Может быть, мюзикл? Можно заполучить Боба Хоупа!" - "Как вы можете говорить о мюзикле, когда на наших глазах мир совершает самоубийство?" — злится Салливан. Его довели до белого каления как красотки-купальщицы, так и слюнявые мелодрамы. Отныне Джона интересуют одни только бедные голодные люди. Он намерен создать народный эпос под названием - ни больше ни меньше - "О, где же ты, брат?" Нечто в духе Капры! И с десятицентовиком в кармане Салливан отправляется изучать быт простолюдинов, ночлежек и каталажек, запустение фермерских полей. Все его богатство - узелок да мятая шляпа. Режиссеру предстоит путешествовать в товарных составах, испытывать лишения и расспрашивать безработных: "Как вы относитесь к безработице?" Вскоре Салливан на собственной шкуре убеждается: вся эта стейнбековская "одноэтажная Америка" не будет смотреть драму "О, где же ты, брат?" даже за тарелку бесплатного супа.
"Кино "Эй вы, на сеновале!" ты видел? Там девушка перед поцелуем предлагает парню зажмуриться и сосчитать до трех. А тут откуда-то вылезает свинья, и парень по ошибке целует ее. Клево, да?" - захлебываясь от восторга, объясняет Джону свой идеал искусства случайная безымянная попутчица, героиня удивительной Вероники Лейк. Диким утробным хохотом выражают свое одобрение заключенные, наблюдая на экране бедствия, выпавшие на долю диснеевского песика Плуто. Классик социального фарса Престон Стерджес, в том же году успевший снять искрящуюся убийственной иронией и "пулеметными" диалогами "Леди Еву", в "Путешествии Салливана" открыто, самозабвенно предается рефлексии по поводу собственного призвания комедиографа. И с присущим ему вкусом балансирует на грани между гротеском и клиническим случаем. Это фильм-сновидение с благополучным исходом. Салливан, даже дошедший в своих духовных исканиях до приговора к шести годам каторжных работ, все равно найдет способ выкрутиться. Любая из исхоженных им пролетарских троп приводит обратно в Голливуд. Другое дело, что погружение в бездну тотальной бедности начисто отбивает охоту к созданию крупных форм. Спасшийся от тюрьмы Салливан объявляет потрясенным продюсерам, уже смирившимся с мыслью, что их рехнувшийся подопечный - новый Капра или Орсон Уэллс: его единственный дар - смешить людей. Отныне "Салли" - такой же, как и все его зрители, сезонные рабочие, бродяги "хобо", прочий мелкий деклассированный элемент. И здесь напрашивается вопрос: что же хотел сказать Престон Стерджесс своей странной сказкой, которая до сих пор остается одной из самых загадочных американских картин рузвельтовской эпохи? Версия первая и самая безобидная: автор отстаивал перед снобами от кинематографа свое право заниматься любимым делом. Версия вторая: Стерджесс сознательно считает, что только плебс способен оценить настоящий творческий полет. Версия третья: все происходящее на экране следует считать целенаправленным издевательством над безумием нашей жизни и философского смысла здесь не больше, чем в фильмах, допустим, Эббота и Костелло. И, наконец, четвертая, наиболее правдоподобная: после столкновения с реальностью Салливан вернулся в Голливуд человеком сломленным и лишенным всех тех амбиций, которые одни только и придавали его жизни какой-то стержень. Никогда не возвращайтесь домой. К исходной точке.
Борис Белокуров, InterMedia