"СМЕРТЬ ГОСПОДИНА ЛАЗАРЕСКУ": МЕРТВОМУ ПРИПАРКИ
Одинокий 63-летний пенсионер со звучным именем Данте Ремус Лазареску (Фискутяну; тот редкий случай, когда даже столь лобовая символика смотрится вполне органично) преспокойно спивался в своей загаженной конуре на окраине Буха-реста, когда его застала врасплох резкая боль в изъеденном язвой и исполосованном скальпелем животе. Буднично вызвав скорую и вполне рассудительно решив, что в воскресенье вечером врачей можно ждать до второго пришествия, старик за-нимается вредительским самолечением, полемизирует с соседом о культуре пития и вдобавок умудряется приложиться го-ловой о ванну. Подоспевшие наконец работники скорой (Георгиу и Спахиу) прочитывают ему лекцию о вреде алкоголизма (будьте готовы услышать ее раз тридцать в течение фильма) и увозят на "скорой", на чем для тех же соседей история закан-чивается. Тут же кинематографисты предлагают закулисный взгляд на то, что происходит с того момента, как карета "ско-рой помощи" отбывает в направлении лечебного учреждения. Получается гиперреалистичная и, что характерно, вполне увлекательная поездка в ад.
Как и в случае, например, со "Смертью Ивана Ильича", здесь нас с самого начала извещают об исходе истории и больше на нем внимания не заостряют. Исчезновение драматизма и переживаний за судьбу потрепанного старичка (относительно ко-торой не было бы сомнений и при менее прямолинейном заглавии) компенсируется неспешным ритмом почти что докумен-тальной истории (в основе ее — вполне реальный случай с больным жителем Бухареста, которого работники "скорой" про-сто выкинули на улицу умирать), которая вдруг наливается красками и превращается в настоящую поэму. Два медика и постепенно угасающий пациент колесят по ночному городу от больницы к больнице, везде их либо отказываются прини-мать, либо ставят такой диагноз, что легче застрелиться, впереди целая ночь, а одному из них не суждено дожить до рассве-та — есть в этом что-то от бесподобного "Соучастника" Майкла Манна.
Другая половина истории — это собственно галерея (опять параллели с Данте оправданы) работников здравоохранения са-мых различных рангов, специализаций и степени мерзости характера. Слава небесам, режиссер и соавтор сценария Кристи Пуйу не ударился (хотя соблазн в таких случаях велик) в хлесткую социальную критику и не принес свое произведение в жертву обличению убийц в белых халатах. Поразительна, однако, точность и полнота, с которыми Пуйу воспроизводит типические характеры обитателей лечебных учреждений. Усталые доктора, равнодушные заведующие, мнительные хирур-ги, заносчивые медсестры, саркастичные специалисты, сердобольные санитарки, мелькающие в коридорах и кабинетах бес-численных больниц предстают здесь не картонными фигурками, подчиненными сатирической задаче, но полнокровными личностями. "Господин Лазареску" (про которого кто-то из западных критиков сказал, что примерно то же получилось, если бы братья Дарденны решили снять эпизод сериала "Скорая помощь") фокусируется не на критике системы здраво-охранения — хотя в терапевтических целях фильм неплохо было бы демонстрировать и у нас на совещаниях в Минздраве, - а на отдельных характерах, которым роковой для старика Лазареску ночью суждено сплестись в один некрепкий узел. При всей цельности и даже камерности ленты, здешняя (простите за тавтологию) камера (подвижная, гуляющая, внимательная и одновременно отвлекающаяся — то есть подлинно живая, чего как-то давно не было видно на экранах) то и дело оставляет в покое недавно бойкого, а теперь лишь исступленно мычащего старика и пристально наблюдает за тем, как суровый хирург заискивающе просит у медсестры зарядку от "Нокии". Вообще, вся хроникальность, документализм и богатство типических характеров в "Лазареску" работают, как ни странно, в первую очередь на метафизику. То есть после двух с половиной часов путешествия по Бухаресту вместе с обреченным стариком доминирующая эмоция — это опасение, что когда нас всех ло-кальный Вергилий повезет на операцию к Ангелу, у кого-нибудь из ответственных лиц сядет батарейка в мобильнике.
Игорь Веселов, InterMedia