(О СВОИХ РОЛЯХ)
"Я ведь по натуре авантюрист. Сейчас оглядываюсь назад на свои роли, и мне смешно: только самовлюбленный идиот в горячечном бреду может посчитать мой выбор героев хоть сколько-нибудь осмысленным. Если я и руководствовался критерием, то только одним — чтобы все каждый раз было иначе. И этот невероятный разброс шел от моего глубоко укоренившегося желания переделывать, переиначивать себя каждый раз. Это чувство я очень люблю — когда тебя сбивают с толку, когда ты теряешь почву под ногами… Только так и можно работать".
(О ФИЛЬМЕ "МИСТЕР БИН")
"Мистер Бин" — прежде всего фильм Роуэна Аткинсона. Там все определяет не текст, а физическое действие — тоже интересно! Я играю кинорежиссера, чей фильм — кульминация картины — показывается на Каннском фестивале. Да-да, вот такой зигзаг — комедия положений, новая актерская традиция — это здорово. Кстати, Аткинсон — блестящий драматический актер, у него есть чему поучиться "злодеям". Если фильм вдохновляет тебя, почему не "Мистер Бин"?"
(О РАБОТЕ В ФИЛЬМЕ "ПАРИЖ, Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ")
"Я играл там ковбоя, который ночью скачет по парижским улицам, — весьма круто, согласитесь?! И на это ушло всего два дня съемок. Это было очень забавно, очень коротко, но вполне в моем духе — попробовать что-то новенькое. Ведь как получается — иногда на тебе как на актере лежит ответственность создать в фильме особую психологическую атмосферу, а иногда нужно уйти в тень и поддержать своей игрой других актеров. А иной раз ты тащишь на себе весь сюжет целиком. Но вот такой короткий опыт подчас приносит больше удовольствия, чем роли с массой текста".
(О ГОЛЛИВУДЕ И НЕЗАВИСИМОМ КИНО)
"Тут вот что важно: в начале моей карьеры успех пришел ко мне как раз после роли "плохого парня". Чтобы сделать карьеру в Штатах — это закон, хоть он для меня и не очень строгий, — нужно соблюдать разумный баланс между независимыми студиями и Голливудом. Голливудская валюта — пропуск в весь мир, твоя физиономия мелькает повсюду, для актера — великолепная подпорка. И, став однажды злодеем, ты в глазах Голливуда злодей пожизненно. Но я уже в начале карьеры понял, что нужно сломать эту тенденцию: только в независимых проектах можно по-настоящему нарастить актерские мускулы. Я, конечно, по-прежнему широко известен — после "Человека-паука" в особенности — как преимущественно нехороший дядя. Но надо поймать момент, когда ты чувствуешь, что какие-то другие люди из тебя хотят навечно вылепить что-то такое, чем ты не являешься. Пусть не сразу, а в муках, путем провалов, ошибок — ты должен доказать, что ты на самом деле не такой".
(О РОЛИ ИИСУСА В "ПОСЛЕДНЕМ ИСКУШЕНИИ ХРИСТА")
"Это роль, которую осмыслить труднее всего. Она стоит особняком. Наверно, потому, что она вся — "отражательная", пассивная по отношению к сюжету. Смотрите, ведь мой герой — человек, которому Бог сказал: "Я выбрал тебя, и ты должен делать то-то и то-то", и ему просто надо следовать указаниям. Такова предпосылка. Я люблю абсолютно смиренно выполнять свои обязательства перед ролью, а тут как раз надо было погрузиться в то, что было предначертано заранее за меня. Сюжет-то, как вы понимаете, потрясающий, ничего не скажешь! Мы снимали фильм в Марокко, в условиях полной изоляции. Мартин вынашивал проект очень долго, у него было все рассчитано до мельчайших подробностей. Работали быстро, дешево, слаженно, без проволочек. Чудесный опыт, ведь в проекте мне отводилось весьма почетное место. К тому же я не принимал никаких решений. Все они принимались свыше. Необычно. И удивительно".
("Московский комсомолец", 10.08.06)