СЛУШАТЕЛИ НЕ ХОТЕЛИ ОТПУСКАТЬ ПОЛЮБИВШУЮСЯ ЛОРУ КЛЕЙКОМБ

Опера "Лючия ди Ламмермур" Гаэтано Доницетти прозвучала в концертном варианте 29 января в Большом зале консерватории. В исполнении приняли участие Российский национальный оркестр, Московский государственный академический камерный хор п/р Владимира Минина, солисты Лора Клейкомб (сопрано, США) в партии Лючии, Василий Герелло (бас-баритон, Россия) в партии ее брата Энрико Астона, Джозеф Каллейя (тенор, Мальта) в партии возлюбленного Лючии Эдгара, Паульс Путнинс (бас, Литва) в партии воспитателя Лючии Раймондо, тенор Алексей Долгов в партии жениха Лючии Артура Беклоу, сопрано Юлия Корпачева в партии подруги Лючии Алисы. Дирижировал маэстро из США Патрик Саммерс.
Перед началом оперы было объявлено, что г-жа Клейкомб очень сожалеет, что вынуждена выступать в Москве после долгой и тяжелой простуды. Знаменитая певица прибыла в Москву несколько дней назад в очень больном состоянии и до представления полностью не выздоровела, во время концерта за кулисами постоянно находился врач. Гипотетически она могла выбрать три пути: отказаться от своего участия, и замена была бы найдена (но слушатели пришли именно на Клейкомб); перенести масштабное действие на другой месяц (это просто невозможно, т.к. гастрольные графики всех участников оперы расписаны под завязку); и, наконец, выйти на сцену и спеть по мере своих сил, рискуя, во-первых, травмировать бесценный голос, во-вторых, уронить репутацию. Г-жа Клейкомб выбрала третий вариант. И оказалась права. Конечно, было заметно, насколько сложно певице дается исполнение даже в полголоса. В середине второй картины она вынуждена была сходить за кулисы за бутылочкой минералки, которая смотрелась очень трогательно в сочетании с шикарным, но выдержанном в стиле, розово-черным шелковым платьем и каскадом длинных рыжих волос. Впрочем, и имеющимся количеством децибел Лора Клейкомб покрывала все пространство Большого зала. Болезнь не повлияла на технические навыки — сложнейшая оперная партия прозвучала виртуозно и на высоком уровне, притом гораздо более высоком, чем у солистов большинства московских концертов и спектаклей. В итоге многие слушатели даже не заметили шероховатостей, провожая каждую арию шквалом аплодисментов, а в конце представления устроив бурные овации, заставившие полюбившуюся диву выйти на поклон несколько раз. Жаль, конечно, что в этот раз не удалось услышать неповторимый инструментальный тембр голоса с легкой приятной шероховатостью — навсегда останется в памяти впечатление от сольного концерта Клейкомб год назад в Концертном зале им. П.И.Чайковского. Голос — самый хрупкий инструмент, и в "Лючии ди Ламмермур" Лора Клейкомб по-настоящему страдала, но это ничуть не мешало ей соответствовать своей роли.
Пожалуй, по настоящему в образе были лишь два певца — Василий Герелло и Джозеф Каллейя, хотя последний, скорее, даже не играл роль влюбленного героя, а проживал ее лично, за счет собственной энергии и настойчиво требующего выход энтузиазма. Василий Герелло, как и положено артисту, последовательно выстраивал роль брата Лючии, однако, в данном случае Энрико из жаждущего наживы "злодея", каков он по сюжету, превращается в рассудительного человека, пекущегося о благополучии своей сестры. (Показательно, что слушатели, знавшие сюжет лишь приблизительно, а концертное исполнение не дает о нем полного представления, так до конца и не поняли — кто же обидел несчастную главную героиню, потому что игра артистов расставила немного другие смысловые акценты.)
Пожалуй, и в вокальном отношении лучше всего слушались именно мальтийский и российский певцы и, как ни странно, больная Лора Клейкомб. Молодого Джозефа Каллейю, правда, из-за его неумеренного позитива невозможно было слушать в ансамблях — тенор пел столь светлым звуком, что завышал не только позицию, но и саму ноту.
Пожалуй, единственным артистом из главных партий, кто не справился с драматической игрой и не произвел музыкального впечатления, стал латыш Паульс Путнинс. Такое ощущение, что заторможенный певец (кстати, молодой, высокий и миловидный) просто не знал, что делать со своим телом и передвигался, как высокий тонкий столбик с безжизненными руками. Неудивительно, что молодой бас был приглашен на партию немолодого воспитателя главной героини — при резонации "в затылок" голос приобретает неприятные старческие нотки.
Хор Минина и РНО, как обычно, прозвучали на должном уровне. Оркестр, может быть, сопровождал оперу несколько более мягким и приглушенным звуком, чем в обычных концертах. Вылезли и непредписанные кластеры у меди — это, конечно, традиция всех российских оркестров, но Российскому национальному эту традицию пора менять.

Последние новости