(КАК СОЧИНЯЛ ВАЛЬС К ФИЛЬМУ "МОЙ ЛАСКОВЫЙ И НЕЖНЫЙ ЗВЕРЬ")
"Мелодия рождается по заданию. Когда есть задача, начинаются поиски и решения. Если бы не было задачи написать этот вальс, я бы его никогда не написал. А интуиция всегда прячется, ее нужно выковыривать как крота из земли. Я полгода ходил и ждал, когда интуиция, энергетика, вдохновение, называйте как хотите, высвободится. А еще есть лень, уж она-то не стесняется с появлением. Была масса эскизов, но вальса не было. Накануне записи в одиннадцать часов вечера ко мне пришел разъяренный Лотяну. Я играю и знаю, что это абсолютно не то. Чувствую, что мне сейчас что-то полетит в голову. Назавтра на "Мосфильме" заказан оркестр, хор, а записывать нечего. Тем более что шли разговоры: "Как молдаванин может писать музыку к Чехову?" С пола поднимаю листок нотный бумаги, исписанный зелеными чернилами, набросок "для себя". Начал играть, Эмиль схватился за этот вальс. После записи весь оркестр встал и хлопал смычками".
(О ФИЛЬМЕ "ЖИВОЙ")
"Была потрясающая картина "Живые и мертвые", а как сейчас этого "Живого" выдержать, я не знаю. Мат-перемат с экрана. Нормальный человек это может смотреть только в противогазе, поскольку несет ямой, но современная публика привыкла к пошлости. И это страшно, что у нас такое военно-патриотическое кино. От фестиваля к фестивалю впечатление все тяжелее. В кино пришли люди, очень далекие от культуры. Эмиль Лотяну, мой творческий друг, после фильмов "Табор уходит в небо" и "Мой ласковый и нежный зверь" на двадцать лет прекратил снимать. Абы что снимать не хотел. Режиссер-романтик, с уходом которого поэтическое кино исчезло".
(О МУЗЫКЕ В СОВРЕМЕННОМ КИНО)
"Вот в "Живом" в титрах написано: автор музыки Людвиг ван Бетховен. "Автор музыки" — это потрясающе! Теперь музыку для кино набирают как продукты на местечковом базаре. Это выгодно. Молодые музыканты сами готовы платить за то, чтобы помелькать на экране. Это не Станислав Говорухин или Эмиль Лотяну, которые для своих картин заказывали оркестр, тратя огромные деньги. Современные режиссеры "электроники" какие-то бездушные. Эта дешевизна в конце концов выходит боком зрителю. От многих режиссеров слышу: "Картина смонтирована, озвучена, осталось подложить музыку". Все равно, что тряпку подложить к входной двери. На мой взгляд, музыка должна быть таким же действующим лицом, как актер. Не известно, кто важнее".
(О ФОЛЬКЛОРЕ В СВОЕЙ МУЗЫКЕ)
"Все корни в фольклоре. Например, две работы у меня были с азербайджанским режиссером Мустафаевым. Блестящая картина, прообразом главного героя которой стал Гейдар Алиев. Писал музыку для симфонического оркестра, плюс национальный колорит — музыка в стиле мугамов. Они очень близки к молдавским дойнам. Смысл не в доскональном копировании национальной музыки — это обобщенная форма Востока, стилизация. Так, в фильме "На Муромской дорожке" звучит не китайская музыка, а обобщенная стилизация. На первом просмотре на "Мосфильме" была японская делегация, они удивились: "Где вы взяли японскую музыку?" Долго не верили, что ее написал я. А нас в консерватории учили писать в стиле Баха, Бетховена, Шопена, но не в своем. Для фильма "Нужен привратник" я один писал и народную, и церковную, и эстрадную, и симфоническую музыку. Жанровых проблем для меня не существует".
(ХОТЕЛОСЬ ЛИ ЕМУ ПОДАТЬСЯ В ШОУ-БИЗНЕС)
"Я человек искусства, а бизнес основан на полупрофессионализме — я не смогу опуститься до такого уровня. Они и поэты, и писатели, и композиторы, и музыканты — очень талантливые люди. Я тоже писал стихи, пишу новеллы для себя. "Фабрика" — одна, вторая, третья — должна табуретки выпускать, а не звезд. Бетховен — не звезда, Чайковский — не звезда, а тютькины, мутькины на ТВ — звезды. Хотя все имеет право на существование. Мы дали дочке пройти этап взросления через металлический рок, от которого череп раскалывался, но параллельно водили в филармонию и оперу. В 50—60-х годах я тоже был попсой. Министр культуры гонял меня с идеями фестивалей рок-музыки — ничего нового. Главное — не подменять попсой культуру, журналистику, науку. С 1983 года ни одну ноту государство не купило у меня. Значит, я вынужден писать не для попсы, но для сериалов, куда деваться. Это мучительная работа".
("Московский комсомолец", 03.02.07)