"Астрель-СПб". Книга вышла в свет весной.
Вам не приходилось расшифровывать диктофонные записи Бориса Краснова? О, эта работа заставляет попотеть. Говорит экспрессивный Краснов быстро, убедительно и вроде бы предельно понятно, но как только начинаешь переводить его фразы в письменную речь — хоть увольняйся. Концы фраз съедаются, глаголы опускаются за ненадобностью, эмоции опережают смысл — каждое высказывание приходится редактировать, причесывать и перефразировать. Обратная сторона этой литобработки — за отредактированными фразами теряется личность Краснова: ну не говорит он гладко и правильно, и бессмысленно подавать его читателю без характерной хрипотцы и пулеметной скороговорки.
А вы не пробовали с Красновым спорить? На пресс-конференции, посвященной премьере мюзикла "42-я улица", я спросил продюсера Краснова что-то достаточно безобидное — типа, зачем ему заниматься еще и мюзиклами, сможет ли его постановка конкурировать с киркоровским "Чикаго"? Как взвился Борис Аркадьевич! Для него ситуация сравнения с Киркоровым была в тот момент очень болезненной (в книге "Тот самый Краснов" это объясняется подробнее), поэтому ответ на журналистский вопрос превратился в нечто среднее между саморекламной речью и страстной отповедью недругам. "Но я на Мажаева не обижаюсь, мы же в одном здании работаем", - несколько неожиданно закончил Краснов свой ответ.
Автор литературной записи "Того самого Краснова" заслуживает большого респекта за то, что смог превратить сумбурную речь героя в связное повествование, сохранив при этом экспрессию. Восклицательный — любимый знак препинания в этой книге: Краснов не признает полутонов, восхищаясь или хуля. Издание получилось не особо толстым, что тоже вполне соответствует характеру сценографа. Невозможно представить себе Бориса, чинно у камина наговаривающего свои многотомные мемуары: выражения типа "в нашем киевском дворике…", "когда я еще носил другую фамилию…", "Москва подарила мне множество интересных встреч…", "а потом я понял, что нужно для этого шоу" автору применять еще рано. Поэтому книга явно написана с кавалерийского наскока и после буквально нескольких встреч с литобработчиком. Это даже не биография, а скорее расширенное портфолио художника — но не в скучном пресс-релизном, а в искрящемся красновском духе (правда, оформление издания по красновским меркам довольно бедненькое, а макет — чересчур кондовый). Краснов четко следует совету на семидесятой странице: "Почаще хорошо говорите о себе. Источник — забывается, а информация — остается!" Читаешь — и действительно представляешь себе того самого Краснова: несущегося куда-то, заряженного на работу, борющегося с невидимыми врагами. Не дожидаясь обвинений, он начинает то агрессивно оправдываться, то безудержно рекламировать свою деятельность, то откровенно любоваться собой. Кое-где на фоне Краснова мелькают второстепенные звезды его эпохи вроде Пугачевой, Киркорова и Сюткина — нормально, это вполне соответствует выбранной тональности. Демонстрируя свой оригинальный взгляд на шоу-бизнес, Краснов никогда не забывает сделать ремарочку на тему "вот какой я молодец". Гипертрофированная уверенность в собственной уникальности, возможно, и есть тот самый движитель красновского успеха. Поэтому злоупотребление подобными выражениями в книге не раздражает, а воспринимается одним из инструментов, необходимых художнику Краснову.
Алексей Мажаев, InterMedia