Пресс-конференция, посвященная фильму "12" (Россия, 2007, режиссер — Никита Михалков, в ролях - Никита Михалков, Михаил Ефремов, Сергей Гармаш, Сергей Маковецкий, Алексей Петренко, Валентин Гафт, Юрий Стоянов, Сергей Газаров, Александр Адабашьян, Виктор Вержбицкий, Сергей Арцыбашев), прошла в кинотеатре "Каро фильм" 10 сентября. На брифинге присутствовали продюсер Леонид Верещагин, генеральный директор компании "Каро Премьер", которая выпускает картину в прокат, Алексей Румянцев, актеры Михаил Ефремов, Сергей Газаров, Сергей Гармаш, Сергей Маковецкий, Виктор Вержбицкий, оператор Владислав Опельянц и, разумеется, постановщик ленты Никита Михалков. Начало пресс-конференции ознаменовалось сюрпризом: как сообщила ведущая брифинга, "мы хотели бы показать, что "Золотые львы" бывают не только в Венеции" - в подтверждение этих слов г-ну Михалкову был преподнесен роскошный букет в виде льва.
К сожалению, общение журналистов с творческой группой фильма оказалось неожиданным образом затруднено: стол, за которым сидели создатели "12", плотным кольцом обступили теле-и фотокорреспонденты. Этот "живой щит" явно мешал членам президиума видеть (не говоря уже о "слышать") репортеров, задающих вопросы, и наоборот. Поэтому значительная часть "акул пера", наплевав на приличия, была вынуждена покинуть свои места в зале и подобраться поближе к телевизионщикам. Один из первых прозвучавших вопросов, адресованный исполнителям главных ролей - что они переняли от своих персонажей, - привел артистов в некоторое замешательство. Возникла некоторая заминка. Сергей Маковецкий вспомнил вайнеровскую "Эру милосердия" и горячо, хотя и несколько туманно, высказался в том ключе, что неплохо бы и нам помнить о важности понятия "милосердие", Сергей Гармаш лаконично ответил: "Чему персонажи научились от нас, то вы видите на экране", а Михаил Ефремов не менее лаконично заявил на радость залу, разрядив атмосферу: "А я, наверное, единственный из всех артистов, снимавшихся в фильме, получил от своего персонажа ту же профессию, что и в жизни". Ефремов вообще периодически спасал положение, добровольно взяв на себя обязанность отвечать на вопросы в тех случаях, когда они звучали совсем уж странно и никто из его коллег не стремился на них откликаться — как, например, вопрос о "том смешном, что осталось за кадром".
Первый из адресованных Никите Михалкову вопросов звучал так: "Изучали ли вы специальную литературу при работе над "тонкими психологическими моментами" в фильме?" и вызвал у режиссера явное недоумение. "Я вообще-то литературу изучаю с детства, - заметил Никита Сергеевич под дружный смех присутствующих, - это все зависит от детской, где ты растешь — там лежат книжки, которые надо читать". Разъяснив таким образом, что никакой спецодподготовки он не проводил, Михалков подчеркнул, что не хотел бы "расшифровывать" картину — к тому же режиссер "совершенно убежден, что люди, посмотревшие фильм раз, а потом его пересмотревшие, находят в нем все новые и новые повороты сюжета": "Для меня она как книга, которую надо прочесть". Воодушевившись, г-н Михалков поведал, что нередки случаи, когда "собирается группа съемочная, и все они выглядят очень умными людьми, рассказывая о фильме, а потом… Не хотел бы уподобляться таким людям и толковать картину с философской точки зрения. Эти семь лет я не снимал кино, хотя и мог бы найти деньги — но мне очень не хотелось этого "бла-бла", знаете ли: если ты хочешь о чем-то говорить, то должен быть уверен, что тебя будут по-настоящему слушать и слышать". Михалков признался, что возлагает на свой фильм большие надежды: "Мне говорили: "Никита, а вот если бы тебе предложили отдать "Льва" и получить взамен еще пять миллионов зрителей — не за деньги, бесплатно?" Да отдал бы, не задумываясь! Мне очень важно, чтобы эту картину увидела страна". Пресса не оставила вниманием никого из членов президиума, в частности, продюсера ленты Леонида Верещагина, рассказавшего, в частности, о бюджете фильма ("производственный — четыре миллиона, что касается постпродакшна и рекламы, то сейчас мы подводим итоги"), но по понятным причинам большая часть вопросов задавалась именно режиссеру. Некоторые из них — вроде вопроса, чем он руководствовался, утверждая на роли остальных актеров, помимо Маковецкого, который-де очень похож на Джека Леммона — вызывали у г-на Михалкова ледяное недоумение ("Если бы вы знали, каким образом проходили пробы Маковецкого, этот вопрос бы не прозвучал"); другие заставляли г-на Михалкова горячиться. Так произошло, когда один из журналистов затронул тему двух комических персонажей из числа присяжных— инфантильного телепродюсера-"маменькиного сынка"и беспринципного представителя "демократических сил". "Это какой продюсер? Эрнст?" — невинно поинтересовался Михалков. "Нет, - не сдавались представители прессы, - Лесневский". "Лесневский? — преувеличенно изумился режиссер. — Какой там Лесневский! Я не знаком — то есть знаком визуально — с Лесневским, а его матушку видел два раза в жизни. Мне важно было показать именно инфантильность персонажа". Наотрез отрекся Никита Сергеевич и от приписываемого ему намерения очернить демократию и ее лучших людей в лице Егора Гайдара (почему-то часть журналистов усмотрела сходство именно с ним). Однако все карты спутал Михаил Ефремов, выкрикнувший с простодушной радостью: "Да мы вообще-то Новодворскую с нее лепили!" Уже в самом конце брифинга иностранная журналистка спросила режиссера, какова была реакция западного зрителя на ленту, повествующую в общем-то о сугубо российской проблеме и снятой в первую очередь для русских. "Зал реагировал так, - признался Никита Михалков, - как я хотел бы, чтобы реагировала русская публика — несмотря на то, что венецианские зрители воспринимали все происходящее через плоские субтитры".