(О ДЕМОКРАТИИ)
"Да и вообще ее не может быть, демократии. Вот вам пишут, что Зубков — семьянин, хороший управленец. Но вы не знаете Зубкова лично. Почему вы верите тому, кто это пишет? Вот когда Януковича выдвигали, разве кто-то писал, что он сидел в тюрьме? Всей этой рекламе верить нельзя. Вот, например, мы живем в деревне, нас пятьдесят человек, и я, допустим, оттрахал жену Пети. Сука такая! Но, по пьянке. Она тоже пьяная была. И тоже ничего не помнит. Но потом извинились, по морде дали друг другу, и все. Потом: "Вась, ну ты больше не будешь трахать мою жену?" — "Нет. Ну, так случилось. Я даже не знал, кто там". — "А ты не будешь больше?" — "Нет". — "Ну ладно, давай я за тебя проголосую". И отдает свой голос Васе. Это я понимаю, когда пятьдесят человек. Но какая может быть демократия, когда голосов сотни, тысячи? Вот я за Путина — знаете, почему? Я с ним знаком. Я за него по тому же принципу, что и в деревне, да — я с ним знаком, я знаю, что, когда говорят: "Владимир Владимирович, вот такая проблема есть", - он говорит: "Подумаем". И потом делает. Или не делает. Человек, который всегда отвечает за то, что говорит. Мужик — он и есть мужик".
(О ЛЮБВИ К РОДИНЕ)
"Вообще любовь к стране, как и к женщине — явление сложнообъяснимое. Я общался с Ростроповичем, и меня совершенно не волновало, что он диссидент. Думаете, мне не запрещали играть Шнитке? Запрещали, конечно. И ничего, Шнитке игрался на бис. Мы с детства все были трехличные. Дома нельзя было матом ругаться, в школе нельзя говорить, о чем дома говорят родители, а на улице категорически нельзя было делать правильные вещи — наоборот, матом ругаться надо было. У нас у всех было по три лица, такими выросли. Что, будем теперь говорить, что мы плохие люди, что ли? Нет. Драконы с тремя головами".
(О ЗЭКАХ)
"У меня уличное воспитание. Я вообще за зэков, за их верность понятиям. Я считаю, что предательство и невыполнение своих обязательств — это такое же сильное нарушение человеческих понятий, как любое другое преступление. У нас — тех, кто не в зоне, - эти понятия размыты. В этом смысле я за зэков: сказал — сделал".
(О ЖЕНЩИНАХ)
"Я всегда стеснялся женской красоты, с детства. Я мамой воспитан так, что женщин нельзя обижать, в этом смысле она меня неправильно воспитала. Есть такие крайности: либо мы не воспринимаем их всерьез и пытаемся что-то свое выстроить, либо мы становимся для них папами. Я не могу сказать, что музыка — это чисто мужская профессия, но вообще известные музыканты-женщины — они как будто с мужским членом, грубо говоря".
(ОБ АЛЬТИСТАХ)
"Когда я учился в консерватории, то на кафедре альта все студенты были либо какими-то полудебильными мальчиками, либо толстыми девочками. А вот в скрипачки и пианистки шли красотки, прямо балеринки. Ошибки природы среди пианисток и скрипачей не встречались, а вот альтисты все какие-то уроды были".
(Rolling Stone, февраль 2008)