(О "БУМЕРЕ" В РУССКОМ КИНО)
"Абсолютно, чисто стопроцентное социальное явление в русском кино. В этом смысле я склонен верить в провидение. Все-таки появление фильмов на социальную тему — порождение времени. То, чем заряжены люди, о том они и говорят, тем более дебютанты. Они не могут придумывать, говорят о себе, о своей жизни, делятся своим жизненным опытом. Поэтому то, что мы видим, это искренне про нас и о том времени, в котором живем. Признание картины, ее успех, говорит именно об этом".
(ОБ АРМЕНЕ ДЖИГАРХАНЯНЕ)
"Про таких говорят: "Человек и пароход", "Великий", "Все великое очень просто". Эта грань видна при общении с Армен Борисовичем, который очень понятен, внятен, от столкновения с которым испытываешь величие, глубокое пограничное состояние. К нему не применим термин "середины": он либо горяч — либо холоден, либо добр — либо гневен. Мудр, уже зрелый человек, который говорит: "Мне неинтересно играть, потому что все переиграл", но, тем не менее, его что-то тревожит, заботит, задевает. И очень любопытно за этим наблюдать. Делаешь выводы, замечательные наблюдения. У него многому есть чему поучиться. В этом смысле он человек щедрый, и мы, артисты его театра, от него подпитываемся, подбираем знания. Хотя как при строгом отце — это не сладко, но… потом мы забываем, как нас били и воспитывали, как детей, "кнутом и пряником". Он и как художественный руководитель, и как отец с нами, детьми, по-всякому воспитывает, как считает нужным. Родителей не выбирают. Жаль, что здоровье не позволяет ему работать по профессии. Сильнее было бы сыграть с ним один спектакль, почувствовать себя партнером, что дало бы больше ощущений и знаний, чем любая длительная теория. Но мы предполагаем, а Господь располагает".
(О МОСКОВСКИХ ТЕАТРАХ)
"Их много. Но не перебор. Теперь, конечно, нет цензуры, нет отбора, творческого соревнования. Понятно, существуют большие бренды, громкие театры, но происходит абсурд. В крупных театрах дошли до степени безнаказанности, когда им все прощается и 70% представляемого продукта не соответствует заданному уровню. Дошло до абсурда: зрителю там скучно, в то время как, посещая маленький театр, он видит свежий, увлекательный спектакль. В этом смысле количество театров не работает на качество, то есть из-за перенаселенности мегаполиса всем театрам хватает своего зрителя".
(О ДЕКЛАНЕ ДОННЕЛЛАНЕ)
"А еще играю у Деклана Доннеллана. Он — замечательный. Я обо всех людях говорю в комплиментарном плане, потому что все — замечательные люди, художники. И Деклан — яркий пример. Он англичанин, другого менталитета, но, как известно, чтобы любить родину, надо уехать от нее. И только люди со стороны почему-то могут сильно увлечься Россией, нашей культурой, сохранять, понимать ее. Мы в этом смысле более расточительны и не так увлечены. Чехов, которого с восьмого класса все наедаются, наелись, уже читать не хотят, намного больше популярен за рубежом, чем у нас. Доннеллан для себя открыл нашу страну, грамотно обошелся с русскими актерами, нашел понимание. По большому счету нет разницы — английский или русский актер — я имею в виду рабочие моменты… Но мы по-другому заряжены, по-другому ведем себя.. С Декланом всегда было интересно — как он разбирает русскую драматургию, историю, как ставит спектакль. Чехов — коллективный автор, которого нельзя сыграть с отдельно взятой звездой-актером. Не получится, нет такой разгадки у Чехова. Его загадка и сложность в том и состоит, что он — коллективный автор, требующий объединения и заражения. Джигарханян любит повторять: "Люди должны быть одной группы крови, когда люди видят и слышат друг друга, понимают". Метафизика такая, когда сердцем чувствуешь партнера, помогаешь ему играть его роль, а он — тебе. Я увидел в этом неожиданную параллель, прием, подсказку. Как говорил Сент-Экзюпери, лицом к лицу, лица не увидать. И, живя в России, Россию не понять. Поэтому существуют индивидуумы на стороне, которые влюбляются в Россию. Мне кажется, нет ничего прекраснее, чем влюбиться в Россию, и нет ничего сложнее, чем жить в ней".
("Новые известия", 21.04.08)