(С КАКОГО ФИЛЬМА ПОСОВЕТОВАЛ БЫ ПОЗНАКОМИТЬСЯ С ЕГО ТВОРЕЧСТВОМ)
"(Смеется.) В обратном порядке. Для меня всегда важен последний фильм. Пока я его снимаю, ничего важнее нет, а после он начинает свою жизнь отдельно от меня, только для зрителей. А предыдущие фильмы можно вообще проигнорировать".
(О ЯПОНСКОМ КИНЕМАТОГРАФЕ)
"Японский кинематограф уже фактически утратил свое лицо, съемки ведутся сейчас по голливудскому образу и подобию. Финансирование кино сегодня также построено по американскому образцу, и студии готовы финансировать лишь коммерчески выгодные проекты, что автоматически влечет за собой голливудский стиль в кино. Но в итоге голливудские фильмы не причиняют зрителям боли, не заставляют переживать и испытывать эмоции. Они напоминают компьютерные игры".
(О СЪЕМКАХ В "ДЖОННИ МНЕМОНИКЕ")
"Джонни Мнемоник" был кошмаром для меня. У меня было чувство, что меня пригласили в Диснейленд, и был признателен за эту экскурсию. Но когда съемки закончились, я с удовольствием вернулся в Японию, не испытывая ни малейшего желания участвовать в аттракционах".
(ОБ ОСВЕДОМЛЕННОСТИ О МИРЕ ЯКУДЗА)
"Вообще, жанр гангстерского фильма очень популярен в Японии, так что мало найдется людей, не знакомых с якудза. С другой стороны, мое детство прошло в рабочем квартале восточного Токио, все жители которого были либо работягами, либо якудза. Мой отец был маляром, но, честно говоря, это не совсем так. Скажем так: он был изворотливым малым. Моя мать, напротив, до замужества была горничной в богатых семьях, и, выйдя замуж и родив детей, она хотела, чтобы мы получили хорошее образование и построили свои жизни иначе. Она считала, что образование изменит наши судьбы. И, конечно, такие обычные развлечения японских детей того времени, как комиксы, приключенческие романы и кино, были отметены без обсуждения".
(О ЖЕСТОКОСТИ НА ЭКРАНЕ)
"В любом акте насилия можно найти смешное. Это я вам как бывший комик говорю. Мне пришлось десять лет играть убийц и насильников, чтобы японская публика приняла меня как серьезного актера. Важно установить границы жестокости на экране. На мой взгляд, наивысшей формой ее в кино и в жизни является смерть. И смерти в фильмах должно быть меньше".
(ХАРАКТЕРНЫ ЛИ ДЛЯ НЕГО ХУЛИГАНСКИЕ ПОСТУПКИ)
"Пожалуй, да. Я тоже часто совершаю какие-то идиотские поступки. Например, когда я лежал в госпитале после аварии — а это длилось полгода, — я добавлял апельсиновый сок в свою мочу для анализа или просил своего ассистента, который в отличие от меня совершенно лысый, занять мое место на больничной койке".
(О СЪЕМКАХ СТАТИЧНОЙ КАМЕРОЙ)
"Да, я не люблю движущуюся камеру и часто снимаю статичные сцены. Это потому, что второй план в Японии, на мой взгляд, недостаточно выразителен, так к чему показывать его? Японские критики говорили, что я вообще не умею снимать сцены в движении, что мне гораздо проще выбрать угол съемки и зафиксировать камеру".
(ВСЕГДА ЛИ ОН НЕВОЗМУТИМ)
"Ну я же японец. Родители с детства учили меня сдерживать эмоции. Я оказался хорошим учеником".
("Московский комсомолец", 23.06.08)