(ПОЧЕМУ ХРОМАЕТ)
"Сломала ногу. Случилось все по-бытовому: я не прыгала с гор и ни на чем не каталась, просто шла по саду мыть яблоко — в конце октября еще были яблоки — и через секунду сломала. Пятая плюсневая кость, от которой зависит подъем стопы. Первое, что я почувствовала, — обиду и удивление. Не ожидала такого от себя. Мне казалось, я не тот человек, который ломает ноги на ровном месте. Гипс уже сняли. Теперь приходится ходить с тростью. Врачи говорят, что нога полностью придет в норму месяца через три — еще полтора осталось заживать".
(ПОЧЕМУ НЕ ОТКАЗАЛАСЬ ОТ ГАСТРОЛЕЙ ИЗ-ЗА ТРАВМЫ)
"Как я могла отказаться, что бы люди подумали? Ты можешь не приехать на концерт только в том случае, если ты умер. Или ты беременна на девятом месяце, и в дороге начались схватки. И потом, я же не ногой пою. Какой там подвиг?! Но этот перелом дал мне возможность еще раз убедиться в том, что, кроме здоровья, ничего нету".
(О ГЕРОИЗМЕ)
"Можно быть героем, скакать с саблей наголо, но быть неспособным не злиться на родных, не ранить их, мыть посуду. Для меня это намного важнее и сложнее. Ведь сама по себе я очень вспыльчивый человек, нервный, и мне это в себе не нравится. Дорогого мне это стоит — адекватно, по-доброму общаться со своими близкими, и это, я считаю, подвиг. А прыгнуть с парашютом или выйти на концерт с загипсованной ногой — геройство сомнительное. Но я в состоянии защитить близких. Если нужно — ударю обидчика. Теперь даже есть чем (указывает на трость). Геройством было не потеряться в горах. Я недавно была в Норвегии. Захотелось побродить во фьордах — манил красивый северный ландшафт. Но зачем меня понесло в горы в ноябре, да еще и без проводника? Там и летом-то люди еле ползают по горам, потому что опасно. Разумеется, я заблудилась".
(ОТ ЧЕГО ЗАВИСИТ ВНУТРЕННЕЕ ОЩУЩЕНИЕ ВОЗРАСТА)
"Не знаю. Цепь дней и событий порождает определенное состояние. Я сейчас, например, старее, чем вчера, но моложе, чем завтра. Вот, объяснила (смеется). Сегодня мне одиннадцать. И это зависит от того, как я проснулась утром, как со мной поздоровалась моя собака. Например, сегодня, когда проснулась, увидела Робеспьюшу лежащим почему-то не на улице, а в доме, причем — на пледе, которым обычно я укрываюсь. Тут уж я почувствовала себя, мне кажется, года на три, судя по тому, с какой скоростью я к нему подбежала".
(О СВОЕМ УЧАСТИИ В ТРИБЬЮТЕ "НАУТИЛУСА ПОМПИЛИУСА")
"Нас пригласили. И мы с радостью согласились. Решили петь две песни — "Колеса любви" и "Зверя". В российском роке эта группа для меня всегда — под номером один, это заноза. Ко всем остальным участникам проекта — группам, принявшим участие в записи пластинки, я отношусь по-разному: кого-то люблю больше, кого-то меньше. Но главное, что вся эта затея связана с "Наутилусом".
(О КВАРТИРНИКАХ)
"А что касается квартирников, то в них мне импонирует идея абсолютного бессеребреничества. Шапки по кругу, нищета музыкантская, это все заскорузло выглядит. В нашем случае квартирник происходит в небольшом клубе, а называется так, потому что это довольно интимный процесс — там собираются не случайные люди".
(КАКИМ БЫЛ ДЛЯ НЕЕ ЭТОТ ГОД)
"Рабочим. Очень жалко Бачинского — год для меня начался, конечно, с его гибели. Обычно я уезжаю в январе. Кстати, вернувшись в Россию, я села в машину и сразу почему-то спросила: кто умер?.. Что касается людей, которых унес этот год, то все было достаточно тяжело и травматично. Но у меня лично акценты были расставлены на работе — ее было очень много. Тяжелее всего было возобновлять акустику — парни же привыкли вламывать, рок такой давать. Но мы собрались и сыграли эту непростую программу. Не могу сказать, что тяжелая работа это плохо. Я могла бы еще больше работать, я не устала. Единственное, конечно, эта ерунда с ногой: зато теперь, может быть, буду больше ценить свое здоровье. Мама, эти слова для тебя".
(КАК ПОВЛИЯЕТ КРИЗИС НА МУЗЫКУ)
"Мне кажется, что, во-первых, возрастет интерес к рок-музыке — все равно это своеобразная революция. Во-вторых, на шелуху и дешевку спрос станет меньше в связи с тем, что у народа будет меньше денег, и ему придется думать, куда ходить, за что платить. И, разумеется, возрастет интеллектуальный уровень людей. Очень на это надеюсь. Понятно, что не обойдется без мародерства, спекуляций на теме сокращений и увольнений. Но я не боюсь того, что у меня лично станет меньше денег, потому что еще прекрасно помню 1993 год: коммунальные квартиры и совершенно счастливое время, когда практически не было денег на еду, но чувствовала я себя при этом прекрасно. А сейчас я открываю с утра холодильник и спрашиваю себя: "Зачем ты купила два пакета молока?" Теперь я буду покупать все-таки один. Когда процесс потребления был непомерно велик и не соответствовал запросам организма и души, безусловно, была зажратость. А теперь, мне кажется, эти изменения заставят народ перейти с фуа-гра на гречку. Жировать не надо, это ни к чему хорошему обычно не приводит. Причем, я не думаю, что обвал будет серьезным. А даже если и будет — я воспринимаю это как должное. Чем холоднее, тем здоровее мозги".
("Новые известия", 19.12.08)