(О СЛАВЕ)
"Слава — да, удел молодых. Хотя ощущения от нее опасные. Тут главное, чтобы крыша не поехала. Крыша — я имею в виду голова".
(О СВОЕМ ХАРАКТЕРЕ)
"У меня он непростой. Возможно, кому-то я казался даже жестким человеком. За глаза меня еще называли хмурым. Все потому, что не было улыбки на лице. Я и сейчас, и тогда говорил: не улыбаюсь оттого, что все время собой недоволен и именно это написано на моей физиономии. Но меня как тогда, так и сейчас никто не слышит. Многих коллег это раздражает, они считают, что я себя неправильно веду".
(КТО ВЕДЕТ СЕБЯ ПРАВИЛЬНО)
"Две мегаличности — Лещенко и Кобзон. У них нет врагов. Они образованные, правильные люди, вошедшие на эстраду и знавшие, что хотят. А я все-таки музыкант, человек импровизации. Вот эта музыкальность мне все время и мешала".
(О ПРИЧИНАХ РАЗДРАЖЕНИЯ)
"Меня раздражает в артисте надменность. И это так надоело! Жить в состоянии сдержанности, как бы не скомпрометировать себя или не сказать лишнего. Так много напускного, притворного, особенно когда идут съемки или большие сборные концерты. Все ходят мимо и как-то странно смотрят друг на друга… Хотя команда, выплывшая на эстраду за последние 10 лет, другая. Менее чувствительная, менее эмоциональная, менее душевная, менее ответственная. И более прагматичная. Как ни странно, но именно ею с утра до ночи телезрителей прессингует телевизор. Да и радио не отстает. И это плохо отражается на людях старшего поколения".
(О КОБЗОНЕ)
"Он — мэтр, мастер с колоссальным опытом. Иосифу Давыдовичу 70 лет, но он для меня современный человек. Даже 20-летнего парня сможет проконсультировать по любому вопросу. Кстати, в последнее время на эстраде все чаще стали вспоминать творчество именно мэтров — Шульженко, Утесова, Зыкину".
(О КЛАССИКАХ СОВЕТСКОЙ ЭСТРАДЫ)
"Нельзя к классикам относиться пренебрежительно. Да, это советское время, но творчеству никакие времена не страшны, как бы пафосно это ни звучало. Я сам десятилетним пацаном слушал Зыкину — "Течет река Волга" и мурлыкал вместе с ней. Вы знаете, когда у нас в деревне появился телевизор, единственная программа, которую все ждали с нетерпением, была "Голубой огонек". Ведь там пела Зыкина! А сейчас на "огоньки" ее не зовут. Да и не только ее. У меня лежит два отснятых концерта. Один был в "России", другой — в Кремле. Если хоть какой-то поставят в прайм-тайм, многие вопросы тут же снимутся. Но меня боятся".
(ПОЧЕМУ ЕГО НЕТ В ТЕЛЕВИЗОРЕ)
"Никакой ругани не было. Я им не нужен. Слишком правильный человек. Им нужна какая-то неправильность. Хоть прическа, хоть серьга в носу. Это теперь называется фишка. А я не такой. Без серьги. И прическу не меняю 20 с лишним лет. Как тут быть?"
(О ПЕСНЕ "МАДОННА")
"Надоела, как любому певцу, поющему не один год одну и ту же песню. Порой открывать рот тошно, и от песни аллергия, но работа есть работа. Любой артист вам так же ответит".
(ОБ ОТСУТСТВИИ ПИАРА)
"Да, не люблю я пиариться. Я немножко замкнутый человек. Пытаюсь в этом замкнутом пространстве найти какую-то радость и равновесие. Сделать это непросто. Мало того что есть свои творческие трудности, у меня большие проблемы в личной жизни. В такой обстановке ощущение эйфории от успеха или позитив от внимания публики уходит на второй план. Я слишком эмоциональный и романтичный человек, и проблемы меня сильно грузят".
(О СВОИХ ПРОБЛЕМАХ)
"Не буду их расшифровывать. Коротко скажу так: если ты мужчина, должен держать удар судьбы. Я держу. Пока сил хватает".
(О БОГАТСТВЕ)
"Вы имеете в виду дома, машины, золото, бриллианты? Могу сказать только одно: я не бедный человек. 25 лет на эстраде. 22 года в ранге гастролера, поэтому любой работающий артист, который прошел такой путь, конечно, обязан что-то нажить. Ведь молодость — это средство, чтобы обеспечить себе старость".
(О ТЕЛЕПРОЕКТАХ)
"Приглашали меня неоднократно. И на лед, и в суперстары, но они просили, чтобы я пел "Мадонну" и "Я люблю тебя до слез". Ну, ребята! При всем уважении не могу я быть певцом одной песни на таких проектах. Я буду петь только новое. "Нет, новое нам не надо", — ответили мне. "Извините, тогда я не пойду". Я не против старых песен в концерте, но у меня много новых песен. Вы прокрутите их один раз, и они раскрутятся. Но им это не надо. Зачем им нужно, чтобы я заработал лишние баллы и, не дай бог, лишние деньги. И такая позиция существует по отношению ко многим моим коллегам".
(КАК ОТНОСИТСЯ К ГОМОСЕКСУАЛИСТАМ НА ЭСТРАДЕ)
"Про этих людей уже даже немодно говорить. Как я могу относиться, если с 1983 года работал в варьете, в котором было много разных мальчиков и предводительствовал у них Борис Михайлович Моисеев? Он руководил балетом. Мы с ним до сих пор общаемся. Ну что на эту тему говорить. И так все ясно как божий день. Они существуют сами по себе, мы — сами по себе. Но! Талант этих людей очевиден".
(ОБ УЧЕНИЦАХ)
"У меня работают на концертах молодые певицы Юля и Каролина. Для них раскрутка в телевизоре — это все ерунда. Выйти на моего зрителя, в моем концерте — вот это достижение для начинающего артиста. Я не в плане пафоса так говорю, а как наставник — ставлю задачу, и девочки пробивают этот зал. Они пока неизвестные, но со своим шармом, скромностью, этикой. Что важно для исполнителя".
(О СВОЕМ МУЖСКОМ НАЧАЛЕ)
"У меня мужское начало, мужской образ. Что ж в этом плохого? Могу по-мужски кричать о любви. Если пою "Я люблю тебя до слез", то могу вот так вонзить кулак в воздух, чтобы люди ощутили силу и мощь певца, который что-то хочет выразить в тот самый момент. И если бы было что-то не так, люди бы давно сказали: "Да уберите этот нафталин!" Значит, что-то осталось во мне. Может, потому, что я не притворяюсь и не обманываю своего зрителя, не играю с ним в пиар".
("Собеседник", 03.03.09)