(О ПЕСНЕ "СТО ТРИЛЛИОНОВ")
"Нет, она не о деньгах. Как-то в интернете я нашел информацию о том, сколько у человека клеток, сколько костей, и узнал, что в организме обычного человека находится сто триллионов клеток. По большому счету, эта цифра абсолютно ничего не значит. Но сам факт такой огромной цифры меня впечатлил. И это число засело у меня в голове. Потом, когда делал песню - захотелось рассказать, насколько сильно человек может что-то ощущать. Достаточно серьезная цифра, и ее совершенно невозможно представить: сколько это денег или чего-то еще. Просто хотелось показать, насколько много может быть ощущений. Вот отсюда такое название".
(О РАССКАЗАХ ГЕРБЕРТА УЭЛЛСА
И ДРУГОЙ ЛИТЕРАТУРЕ)
"Я не очень люблю литературу, которая описывает события, происходившие на самом деле. Это лично мое мнение. Может, я не прав, но разговаривать, например, с соседом по лестничной площадке, который умеет правильно и грамотно изъясняться - не менее интересно, чем прочитать книгу "Война и мир" (возможно, музыкант все же имеет в виду "Войну миров". — Прим. ред.). В свое время я прочитал ее целиком, осилил. В рассказах Герберта Уэллса многое выдумано - этим они и цепляют. Вот такие истории мне достаточно близки и интересны. У каждого человека ежедневно что-то происходит, и из этих историй можно написать "Войну и мир" за один день".
(О СВОЕМ ПЕРВОМ СТИХОТВОРЕНИИ)
"Оно было о религии. Оно у меня было записано в тетрадочке. Потом тетрадку спрятал, нашел через 10 лет и удивился тому, что я помню это стихотворение слово в слово. Тетрадку я выкинул, предварительно разорвав на маленькие кусочки. Но само стихотворение я помню до сих пор и время от времени вспоминаю его. Я больше никому не показывал, не рассказывал, ни жене, ни дочке, ни маме, ни папе, так как это очень личное. Если тот человек, которому я показывал, забыл уже об этом, это будет очень замечательно".
(КАК УЧИЛСЯ ИГРАТЬ НА ГИТАРЕ)
"В школьные годы мы часто ходили в походы, и мои старшие друзья научили меня играть на гитаре. Это были люди, не имеющие музыкального образования. Очень тяжело было учиться играть на чужих песнях, потому что там было очень много аккордов и пальцы плохо слушались, а играть хотелось. Один из товарищей посоветовал мне учить английский язык, чтобы перекладывать текст, даже если он не рифмованный, на музыку. А музыку можно делать самому из тех аккордов, которые я знаю. Так и сложилось: я брал аккорды, которые мне интересны, делал из английского языка песню. С английским языком ничего не получилось, поскольку я все истории рассказывал в стихотворном виде и выглядело это достаточно смешно. И тогда я подумал, что учить аккорды на гитаре проще, если сделать под свои аккорды, которые мне удобно играть, еще и свои слова. И с того момента я начал делать тексты, за которые мне не стыдно. И все это переросло в группу "Бардак", и дальше покатилось".
(ОБ ИЗМЕНЕНИЯХ В СОСТАВЕ ГРУППЫ "ЗНАКИ")
"На данный момент нас покинули барабанщик и гитарист. Мы уже нашли людей на их место, но пока мы с ними еще не так долго играли и неизвестно, сыграемся ли. У нас сложилось так в группе, что нам более важно не профессиональные качества музыканта, хотя это необходимо. Если человек не умеет играть или играет плохо, каким бы он замечательным ни был, он не попадет к нам в команду. Но самый главный критерий для нас: если мы будем выбирать из двух музыкантов примерно одинакового уровня, то в коллектив скорее всего попадет человек, который более близок нам по духу. То есть он просто должен быть хорошим человеком. В коллективе это более важно, чем хороший музыкант. У нас был печальный опыт, когда мы взяли хорошего музыканта, а он оказался никудышным человеком".
(О БУДУЩЕМ АЛЬБОМЕ)
"С новым альбомом история очень длинная: мы его начали писать давно - еще год назад. Тогда мы записали песни "Телефонистки", "Солнце". Но с той студией, на которой мы начали писаться, произошли проблемы, не зависящие ни от музыкантов "Знаков", ни от владельцев студии. На другой студии мы начали писать другой вариант, но в другом варианте получился совершенно другой саунд и для того, чтобы пластинка не выглядела разной по звуку, мы решили переписать все: и "Телефонисток", и "Солнце". Занялись перезаписью альбома, но сейчас проблема в том, что ушли музыканты, которые принимали самое непосредственное участие в записи. И на сегодняшний день нам приходится делать опять все заново, потому что работа не закончена. Будем надеяться, что весной пластинка будет готова целиком, материал весь есть".
(О ЛЮБИМОМ МЕСТЕ В МОСКВЕ)
"Антропологический музей, я там давно уже не был, но он мне запомнился еще со школы и очень нравился. Я с удовольствием сходил бы туда и схожу с дочкой когда-нибудь в ближайшее время. Я помню бабочек огромных, динозавровые яйца и прочее, мне это было очень интересно тогда. Очень люблю планетарий, но он очень долгое время закрыт, как откроют, тоже обязательно сходим. Мы ходим в зоопарк достаточно часто, 3-4 раза в год. У каждого человека самое родное, самое близкое место - это место, где ты вырос. Я сейчас живу в четырех километрах от места, где я родился. Когда я приезжаю в те места, где прошло мое детство, те дворы, мне там достаточно уютно и приятно, а в каких-то местах в Москве, например, в центре, наверное, нет. Меня ничего с ним не связывает лично, может быть поэтому. Хотя в свое время проводили время на Арбате, пытались там играть на гитарах, какие-то деньги зарабатывали, но это как раз во времена, когда все только-только начиналось. Последний раз, когда я там был, никаких ощущений ностальгии у меня почему-то не возникло. Есть очень много красивых мест в Москве, но те места, которые у меня не вызывают никаких эмоций помимо красоты , они мне не близки. Я не поеду на Чистые пруды, только для того, чтобы посмотреть на эту красоту. Хотя Чистые пруды мне тоже очень нравятся. Место, где я вырос, оно хоть немножко и помоечное, хоть оно и грязное, но оно такое родное, свое, что мне оно ближе, чем все эти прекрасные памятники и прочее. Я вырос в Гольяново, и для меня Гольяново - самый близкий, самый хороший район".
(БЫВАЛ ЛИ НА МОГИЛЕ ЦОЯ)
"Да, конечно. Мы после его смерти несколько раз с друзьями покупали билеты туда, проводили там несколько часов и ехали обратно. Просто для того, чтобы съездить, тогда было настолько сильное увлечение группой "Кино", я даже не могу сказать, что это увлечение какое-то, это было настолько близко для меня. Хотя я сейчас понимаю, что песни "киношные", они для меня были неким руководством к какому-то действию. Я даже готов признать - в свое время Цой был для меня кумиром, что сейчас я считаю ошибкой, не относительно Цоя, а относительно моего отношения к тому, что такое кумир. Когда он разбился, это было потерей очень близкого человека, я его, естественно, не знал, но считал просто своей обязанностью съездить на могилу. Нельзя, чтобы люди своими словами и действиями могли руководить другими людьми. Я не хочу, чтобы чьи-то слова могли повлиять на мое мнение".
("Наше.ру", 09.04.09)