Премьера фильма "Мелодия для шарманки" (Украина, 2009, режиссер — Кира Муратова, в ролях — Елена Косюк, Роман Бурлака, Рената Литвинова, Олег Табаков, Наталия Бузько, Нина Русланова, Георгий Делиев) состоялась в кинотеатре "Октябрь" в рамках основного конкурса 31-го ММКФ 22 июня.
"Страшно в рождественскую ночь, когда смерть, обнявшись с бурей,
танцует и гикает, взвиваясь снежным вихревым костром…
В рождественскую ночь вспомним о бесприютных".
Н.А.Тэффи.

В канун Рождества двое несимпатичных сироток, Аленушка и Иванушка наших дней, отправляются в дальний путь на поиски своих пап. Где-то там, в большом городе, обитают отцы потерянного поколения, но не их обретут несчастные дети, а лишь ужас равнодушия и горечь потерь. Они встретят по пути сонм человеческих существ, которые в течение почти трех часов будут демонстрировать все стороны человеческой деградации и морального упадка. Словно мелодия для шарманки, с ее вечными музыкальными повторами, польется с экрана эта история. В конце прозвучит горьковская фраза "А был ли мальчик?". Фея улетит в свою волшебную сказку на лифте. Воздушные шары застынут в вечности. Рождественская метель пройдет мимо. В очередной раз за кадром запоет певица Земфира.
Очередной диагноз от Киры Муратовой и на сегодняшний день — главный претендент на победу в конкурсе ММКФ. Но ни Диккенс, ни Андерсен, с которыми "Шарманку" не сравнил только ленивый, не заходили за грань столь бесстыдно. В своем самом жутком (в плане мук юного поколения в мире взрослого зла) произведении "Приключения Оливера Твиста" Диккенс ловко балансировал между фантасмагорией и реализмом и не превращал читателя в стыдливого "равнодушного прохожего". Муратова же идет напролом. Бедные голодные дети (гримеры не пожалели черной краски, тщательно вырисовывая круги под глазами) словно берут зрителя за грудки: их нельзя полюбить, им сложно сострадать, но если, глядя на них, ты чувствуешь лишь раздражение — место тебе среди героев муратовского зверинца. Столь твердолобое социальное высказывание в искусстве встречалось лишь раз — в куда более талантливом, хотя и столь же "неправильном" произведении "О мышах и людях" Джона Стейнбека. Тот самый случай, когда давление на болевые рецепторы продумано от и до, граничит со спекуляцией. И если Стейнбека, писателя из высшей лиги, оправдывает время, в котором он писал, то в случае с "Шарманкой" маразм художника сливается с маразмом века. Результат невыносим. Сложно поверить, что режиссер снимает эту историю всерьез. Если это действительно так — за Киру Георгиевну по-настоящему страшно. Разговоры о человечности одесской женщины-режиссера — вопрос спорный, об этом уже пишут в книгах. Дело в другом. Пожалуй, впервые у Муратовой с первых кадров картины все становится ясно. И к какому катарсису приведет картина не слишком далекого зрителя, предпочитающего всякий раз попадаться на удочку, и все фирменные эстетические приемы воздействия. Не исключено, что многие воспылают светлым чувством последовать примеру героини Ренаты Литвиновой и попытаться усыновить какого-нибудь несчастного ребенка. Грустно то, что все эти "души прекрасные порывы" не имеют ни малейшего отношения к искусству. К ощущению, что весь этот "ад" в святочной упаковке — не более чем извращенное издевательство. И не над сытым обществом потребления, которому нет дела до бедных сироток (оригинально — нет слов!), а над теми немногими, кто сохранил еще в душе чувство порядочности. Как писала все та же Тэффи: "Самый яркий вымысел рождественского фельетониста, сдобренного хорошим авансом, бледнеет перед действительностью".
Анастасия Белокурова, InterMedia