Александр Филиппенко: "Меня не зовут в благотворительность, потому что боятся связываться с Азазелло"
"Ну какой я художник, когда у нас есть столько прекрасных галерей и выставок. Принять участие в благотворительном аукционе я согласился сразу, несмотря на плотную занятость в театре, а едва приступил к росписи, почувствовал, какая это ответственность. Ведь нужно заинтересовать покупателей своим произведением! Когда я увидел, как много людей собралось, чтобы помочь детям, для меня это стало первым ударом…"
(О ЦЕНЕ ЕГО РАБОТЫ)
"Я был ошарашен, когда за мой фарфоровый башмак кто-то предложил 130 тысяч рублей. Я закричал: "Валерьянки нет ни у кого?" А потом стал успокаиваться — как радостно, что это все пойдет на хорошее дело. Это очень правильно и такая редкость сегодня".
(ПОЧЕМУ ОН РЕДКО УЧАСТВУЕТ В БЛАГОТВОРИТЕЛЬНЫХ ПРОЕКТАХ)
"Дело в том, что я в кино и на сцене был не героем-любовником, а, как правило, представлял "темные" силы. И отношение ко мне сформировалось само собой: ну, мало ли что от него ожидать. Зачем с Азазелло связываться. Хотя в старые времена, когда я начинал еще во Дворце пионеров, мы часто разъезжали со всевозможными выступлениями. Больница, школа и, простите, зона. Я помню, еще пионером я первый раз должен был вести концерт на зоне. И подошел капитан: "Кто будет вести?" - "Вот Александр Филиппенко". И капитан сказал: "Значит так, публику товарищами не называть".
(О НАГРАДАХ)
"У меня есть такие очень приятные награды. Например, когда-то я получил награду "Юморины" за продвижение классики на эстраду. А еще у меня есть диплом "Театрала" за моноспектакль по Солженицыну. Все это я на видном месте держу. Однажды я получил Госпремию за моноспектакль по "Мертвым душам". Разве это не знак того, что мне удалось приблизить Гоголя к нашим дням…".
(ПОЧЕМУ СОГЛАСИЛСЯ УЧАСТВОВАТЬ В БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОМ АУКЦИОНЕ)
"Самое интересное, что с Морозовской больницей и моя жизнь связана. Вот видите у меня шрам возле носа. Был 1945 год, и я упал на горшок. Он был фарфоровый и хорошо помыт, а от удара разбился, и я сильно поранился. Отец и мать повезли меня в Морозовскую больницу. Об анестезии в те годы можно было мечтать. Говорят, я очень плакал. Но врачи спасли. А теперь и мы стараемся, чтобы врачи спасли жизнь двух мальчиков".
(ОБ АЛЕКСАНДРЕ СОЛЖЕНИЦЫНЕ)
"Сейчас я уже в третий раз поеду в мемориальный музей "Пермь-36". Буду читать его произведения. А еще намерен сыграть моноспектакль "Крохотки". С Натальей Дмитриевной Солженицыной много обсуждаем эту постановку — она дает очень ценные советы. Это замечательное философское произведение. И я знаю, что публика после подобных спектаклей заходит в интернет, интересуется жизнью и творчеством, например, современников Солженицына. Недавно в программу спектакля "Демарш энтузиастов" я добавил шекспировский монолог "Быть или не быть". Читаю и вижу — шок в глазах у людей. В XVI веке Шекспир написал текст о человеческом достоинстве перед ударами судьбы, который по сей день звучит удивительно мощно. И тут же я рассказываю о Высоцком, о "Гамлете" и о Таганке, вспоминаю то время, когда Любимов поставил этот спектакль. И снова читаю Шекспира. Иногда в конце вечера ко мне подходят учителя или библиотекари и спрашивают, словно стесняясь: "А это точная цитата? Вы не добавляете свои фразы в шекспировский монолог?" Ну что тут скажешь".
("Новые известия", 26.05.10)