(КАК ВЫРАБОТАЛА СВОЮ ОСОБУЮ ВОКАЛЬНУЮ ИНТОНАЦИЮ)
"Это пришло инстинктивно, от желания максимально выразить материал. Мне важно было сделать такую паузу и так произнести слово - как бы вынянчить его в тишине. Тогда во всем была жесткая цензура, и для меня неожиданно прозвучали слова одного партийного функционера из Барнаула. Он сказал ключевую вещь: "Мы ведь тоже говорим с народом, но вам почему-то верят больше". Им-то казалось, они знают, как с этим народом надо разговаривать. Оказывается, не так все просто.
На первом же показе моей сольной программы, в которую входили обкатанные перед студенческими аудиториями песни - "Гренада", "Орленок", "Трубач", именно они вызвали дружное неприятие официальной комиссии. Я их донесла как трагические произведения, ведь в каждой поется про уход юного существа. А ведь все-то привыкли, что они звучат бодро. Тогда моя доброжелательница среди редакторов телевидения, которая услышала в моем исполнении "Там вдали, за рекой", решила показать это автору слов - эстонскому поэту Николаю Коолю. Была уверена, что ему понравится, и мы заручимся серьезной поддержкой. Позвала женский хор, который с одной бодрой интонацией и спел эту песню. А у нас же с Ларисой Крицкой там такой вокализ - то ли пение, то ли плач, с паузами, с нюансами отношения... Автор сказал: "Хор поет хорошо, боево, а вот эти барышни - мрачно".
Иной раз и сам автор может исполнять свое произведение беднее того смысла, который оно содержит. Я была на радио в тот самый момент, когда студенческий ансамбль под руководством Сергея Никитина записывал ту же "Гренаду". Боже, думаю, такая поэма, здесь столько тонкостей... Погоня, убийства, отряд не замечает потерь, скачет вперед, некогда оплакивать, и "Лишь по небу тихо сползла погодя на бархат заката слезинка дождя"! Сама природа оплакивает эту дисгармонию мира! И когда зашла речь о записи, с аранжировщиком был спор. Он: да нет, тут идет вот так, почему нужно расширять? И все-таки пошли мне навстречу и сделали два расширения. Интонация - это практически все. Помните анекдот: "За что мне такие неприятности, ведь я же пел Маяковского и Свиридова: "Я знаю, город будет, я знаю, саду цвесть...". Но он пел не с той интонацией - я знаю (?) город будет (?)..."
(КАКИЕ СЛОВА ЛЮБИТ ПЕТЬ)
"Думаю, все-таки разные. В палитре моих слов и боль, и радость, и печаль... И хотя меня окрестили певцом печали, я все же существо оптимистическое. Мне частенько, конечно, приходилось слышать, что с такими песнями сражение не выиграть, но, может, с ними можно выиграть что-то глобальное, не просто конкретное сражение".
(КАКИЕ КНИГИ ПЕРЕЧИТЫВАЕТ)
"Для меня особенно ценны те книги, в которых все над бытом, поэтому - "Игра в бисер" Германа Гессе, произведения Воннегута, Гамсуна, Кафки. Хочу уже в этом возрасте - этой своей душой, не знаю, пониманием ли - перечитать Достоевского".
(ОЩУЩАЕТ ЛИ СЕБЯ ВЗРОСЛОЙ)
"Это, кстати, довольно большая драма. Естественно, возраст берет свое, ты уже и выглядишь не так. У меня абсолютно молодой театр, я представляю себе, какая я для них древность. Они не понимают, что внутри-то мне не больше тридцати".
(ЧЕМУ НАУЧИЛАСЬ У КРУПНЫХ КОМПОЗИТОРОВ)
"То, что Таривердиев так свою музыку составил, что там слову очень вольготно дышится, - это же огромное счастье! "Я такое дерево... я хочу тянуться в небо. Не потому, что я лучше других деревьев..." Нас познакомили на радиостанции "Юность". Непростые были отношения и закончились непросто, но главное - эти песни были! И не только были, боже мой, я и сегодня пою, особенно моя любимая - "Попрощаюсь, и в седло с порога! В детстве я любил скакать в Марокко..." Про дельфинов. Мне всегда было грустно, что в этих новеллах, балладах, где такое огромное значение имеет слово, от него идет импульс, где музыка - фон, имя Григория Поженяна остается в тени. "А дельфины - это те же дети: плачут, если их заманут в сети. Не кричат, не рвут капрон, а плачут..."
(О ГОЛОСЕ)
"Голос - великая сущность. У меня был режиссер Влад Дружинин. Потрясающий голос. Такой, казалось, должен принадлежать рослому, большому, широкоплечему мужчине. А нет. В старом театре голос ценился в первую очередь. Внешность-то можно нагримировать! Михаил Чехов так менялся в образе, что не мог не быть другим и в голосе. Для меня если голос вибрирует - это голос, остальное так, звук. Красивый, он похож на реку - с перепадами, с вибрацией, как у оперных певцов. Была такая английская певица, контральто, Кэтлин Ферриер, которая прожила немного. Какая культура звука, какие интонации, какая вибрация..."
(ЧЕМУ УЧИТСЯ У СВОИХ УЧЕНИКОВ)
"Вообще, ученик и учитель - очень относительные понятия. Пикассо говорил: я не ищу, я нашел. Не все из того, что нашел Пикассо, близко моей душе. Я всю жизнь ищу, считаю, что это пожизненное состояние человека".
("Известия", 09.07.10)