(О СТАРЫХ "ДОЛГАХ")
"С большим удовольствием я иду к вообще неизвестным людям, потому что чувствую свою обязанность рассчитаться за старые долги. Когда я был юный, для меня очень многие люди делали много хорошего: учили играть, другой человек мне подарил саксофон, у меня не было его… И показывали, как правильно импровизировать. Много доброго для меня делали. И сейчас я чувствую, что мой долг — делать для других людей. Я говорю без пафоса".
(О ДОСТОЙНЫХ МОЛОДЫХ ИСПОЛНИТЕЛЯХ)
"К кому я вышел бы на сцену, кроме своего сына, Лени Агутина... Поскольку бог любит троицу, это Елена Ваенга. И стоял бы за ее спиной просто, аккомпанировал, играл бы. Я восхищаюсь этой певицей, композитором, поэтом".
(ОБ АРТИСТАХ И ДЕЯТЕЛЯХ КУЛЬТУРЫ)
"Мой отец, когда хотел меня похвалить, говорил: "Ну, ты и артист!". Но когда он вынимал ремень из брюк и, узнавая, что его вызывают в школу, он почему-то говорил: "Ну, что, деятель?". Когда мне вручали Заслуженного деятеля России, я даже это вспомнил и не преминул министру культуры об этом сообщить. Он скупо улыбнулся".
(О ВЗАИМОПОНИМАНИИ В СЕМЬЕ)
"Наверное, нужно не очень сердиться друг на друга. Надо как-то с юмором разрешать ситуации, которые бывают. Специально ничего не делать, вроде бы… Что-то делать специально, говорить ежедневно какие-то слова, они же фальшивые будут через 40 лет: "Я тебя люблю, о, как я тебя люблю". А я действительно люблю, но говорить не очень. Я просто говорю: "Лен, давай, сделай-ка мне чай". Это звучит, как признание. Ну, бывали случаи, я разрешал, зло что-нибудь говорил, что я сейчас тебе скажу такое, что ты… я всегда от тебя это скрывал, но сейчас скажу. А она: "Давай, говори, говори". Ну, я ей что-нибудь такое, наподобие: "Вовка не от тебя" (смеется). Она в меня запускала подушкой после этого, и у нас все налаживалось. Какой-то юмористический, а потом я не знаю, какие тут могут быть способы. Мой отец однажды мне сказал, что жену выбирать, это все равно бесполезно, все равно, что выбирать арбуз. Можешь знать все, хвостик, потрещать около уха, но только когда его разрежешь, тогда все поймешь. Надо, наверное, быть терпимее друг к другу, делать шажки, если что-то возникает, навстречу. Долго не сердиться..."
(О ДОВЕРИИ МЕЖДУ РОДИТЕЛЯМИ И ДЕТЬМИ)
"Если говорить о воспитании, самое сложное у мальчиков, это, наверное, когда они подростки, лет 14, 15. Вот в это время какие-нибудь нотации ни в коем случае. Нужно становиться для своей дочери или сына просто старшим другом. Не педагогичные вещи с ним обсуждать. Какая там учительница, редиска. Ну, что-то такое. Я однажды, жара как сегодня была. Я зашел в пивной бар, а для него ничего там не нашлось, просто ничего. Я говорю: "Сынок, давай пивка". Он посмотрел на меня с удивлением, отхлебнул, как бы горло промочил и все. Но мы потом ехали с ним на троллейбусе, это было около Центрального стадиона, мы ехали с футбола. Он прижался ко мне в троллейбусе. Он был настолько влюблен в своего отца, который для него не был каким-то".
(О ЗВЕЗДНОСТИ)
"Да не нужно никаких корон! Зачем же? Мы точно такие же люди. Абсолютно. Мало того, особенно сейчас происходит, когда из зала вскарабкиваются на сцену разного рода люди, вдруг, берут микрофон, открывают рты и начинают что-то петь. Это я фигурально, конечно, говорю".
(О ПАФОСЕ И ТАЛАНТЕ)
"Смотрите, есть артисты, у которых родители артисты: Дима Маликов, мой Вова, Леня Агутин. И они видели, какая была жизнь у артистов. Эти вагоны, гостиницы какие-то с тараканами. Все это они прошли. Поэтому пафоса у них никакого нет. Они нормальные, вежливые люди. Все, о ком я сказал, без всякого пафоса. А вот, когда путем разных частей человеческих организмов, задней, передней… вот там, что-то, вдруг, пошли дела. Или, например, есть девочка замечательная Пелагея. Вот она? И по-прежнему, я ее слушаю и думаю, ну, какой же талантище. И как празднично на душе бывает. Пафоса никакого".
("Комсомольская правда", 13.07.10)