(О КРИТИКЕ ФИЛЬМА "МОСКВА, Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!" НА "КИНОТАВРЕ")
"Ругать же вообще интересней. Выражения получаются образные. К тому моменту, когда фильм становится объектом внимания критиков, я уже про него давно забыл. Снял второй и начал третий. Обидно другое — был бы хоть один интересный вопрос. Хоть одно дельное замечание. Нет! "А почему вы не сняли Выхино?" Да идите и сами снимайте Выхино! Ну и стало доброй традицией все, что делаю я, ругать со страшной силой. Мол, ни у Михалкова, ни у Кончаловского опять ничего не получилось. Когда я снимал "Антикиллеры", они писали: "Как не стыдно такой ужас показывать!" Когда мы сняли добрый фильм: "Как не стыдно снимать такое сладкое кино!" Так что сегодня я к этому отношусь спокойно...
Для меня в тысячу раз важнее было то, как зал принял картину. А зал принимал ее так, как ни один мой фильм до этого. И вот на следующий день я был вынужден встать рано утром и не на море пойти, а напялить майку "Москва, я люблю тебя!" и слушать этот бред. Они же что потом писали? "Показ прошел неудачно". Это вранье! Он удачно прошел. Все сидели в зале, никто не ушел. Я сам сидел в зале все время и смотрел. Вышел покурить только на одной новелле, которую терпеть не могу".
(РАССТРАИВАЕТ ЛИ ЕГО КРИТИКА)
"Раньше я расстраивался. Когда делал "Антикиллер", не спал несколько месяцев, чтобы закончить в срок. Выходит фильм, мне дают подборку прессы, и у меня открывается язва прямо в ресторане. Блин, я два года работал, и вдруг оказалось, что я ужасный урод!..
Я же человек! Я переживаю. Но послушайте, за 12 лет я сделал 11 картин. Если бы действительно было все так плохо, наверное, продюсеры уже давно бы поставили на мне крест. А тут…"
(ВЫСОКИ ЛИ ЕГО ГОНОРАРЫ)
"Думаю, да. Но мне не с чем сравнивать, все же это в секрете держат… Если ты сам себе назначаешь гонорар — это одно, а если с продюсером торгуешься, как я, это другая история… Конечно, торгуюсь. Нет, гонорары у меня неплохие. Другой вопрос, что они не могут быть пропорционально больше, чем масштаб фильма. Первый мой фильм, "Затворник", стоил 900 тысяч. "Антикиллер" — миллион шестьсот. "Антикиллер-2" — два миллиона. "Побег" — миллион девятьсот. "Консервы" — но там четыре серии, то есть два полных метра, — три миллиона.
Конечно, хочется признания. Более широкого проката. Всего того, чего у меня нет. "Антикиллер" был продан в 19 стран. Что это значит? В Швеции его, например, купила сеть бензоколонок, чтобы продавать клиентам на дисках со своим логотипом. Тоже считается — продажа. С другой стороны, мне грех жаловаться. Я всегда самостоятельно отвечал за то, что у меня получалось или не получалось. А поскольку я не знаю рецепт зрительского успеха, мне и мучиться не надо. Так что мое эго находится в относительной гармонии со мной".
(О СЪЕМКАХ НА "КАЗАХФИЛЬМЕ")
"Дело было так: мне позвонили с "Кахазфильма", сказали, что нужно снять качественное патриотическое кино. И прислали сценарий. Я его прочитал и предложил полностью новую идею. Единственное, что есть у нее общего с первоначальным сценарием, — слово "кара-майор", то есть черный майор. Новый сценарий писали Новотоцкий и Моисеенко, авторы "Двенадцати" и "Возвращения". Это история пожилого человека, офицера ГРУ, казаха без ноги. Он отправляется в современный Афганистан с телегруппой, снимающей документальный фильм об Александре Македонском. И им нужен человек, который мог бы говорить с местными на фарси. Они едут по тем местам, где ветеран когда-то воевал, где потерял друга. И теперь он должен найти его могилу. Получается смесь военной драмы и роуд-муви. Кроме казахских артистов, у меня и Гоша Куценко снялся, и Андрей Смоляков, и, конечно же, Денис Никифоров".
(ЧУВСТВУЕТСЯ ЛИ ГОСПОДДЕРЖКА КИНО В КАЗАХСТАНЕ)
"Ну как чувствуется. Государство дает деньги конкретно Бекмамбетову, конкретно Давлетьярову… У меня другая ситуация, потому что и бюджет больше, и картина посложнее. Не развлекательная совсем. Кстати, я весь кризис пережил в Казахстане. Был кризис или нет, мне все равно. Барана мы и так резали каждый день".
(ВСТРЕЧАЛСЯ ЛИ С НУРСУЛТАНОМ НАЗАРБАЕВЫМ)
"Он ко мне на съемки приезжал. Было забавно. Попросили надеть костюм, посадили артистов в юрте в павильоне, включили камеру. На самом деле в таком виде мы не работаем. Но я их понимаю. У Назарбаева был плановый визит на "Казахфильм", и единственная декорация, которая там была построена, стояла у нас. Декорация и правда шикарная. Мой художник потом построил в горах целую погранзаставу. Мы оставили охранять ее двух сторожей, они выпили крепко и затопили бутафорскую печь. Все сгорело… Слава богу, на тот момент мы уже все отсняли".
(ОБ ОЦЕНКЕ ЕГО ТВОРЧЕСТВА ОТЦОМ — АНДРЕЕМ КОНЧАЛОВСКИМ)
"Ему кажется, что я должен снимать комедии. Про первый фильм он сказал, что расстроился, что я снял такое кино. Про второй: "Зачем такое снимать?" Про третий: "Это очень вредная картина". Про четвертый вообще не стал ничего говорить. Из чего я сделал эмпирический вывод, что ему мое кино не близко. (Смеется.) Но мне поздновато его слушаться, во-первых. А во-вторых, я был свидетелем такого количества его ошибок в кино, что предпочитаю жить своим умом".
(О РАБОТЕ С ОТЦОМ)
"Я не работал у него на площадке. То есть я работал, но ничего не делал. Был настолько важным персонажем, что мог проспать целый день в трейлере, и моего отсутствия никто не замечал. Но зарплату получал, что уже хорошо. Да и потом, должен сказать, что меня сейчас тоже не очень трогает его кино последних лет. Я понимаю, что это мастерски сделанные картины, но мое сердце чаще биться они не заставляют. Вот "Романс о влюбленных", "Сибириада" — это фильмы, на которых я вырос, на которых выросло целое поколение моих друзей. При этом я люблю "Сибириаду", а снимаю "Антикиллера"…
И у него, и у Михалкова, наверное, вызывает раздражение, что я такой никто с горы… А у меня нет кинообразования, я искусствовед. И вот я снимаю кино и в принципе стал кинорежиссером. Эта профессия раньше была героической. Как Эйзенштейн — или пан, или пропал. Понравилось — ты на вершине, не понравилось — на Колыму. Это были крупные личности в истории и культуре. Сейчас все без исключения творческие профессии немного девальвировались. Есть телевидение, которое постоянно требует новый контент. И приходят люди, которые называют себя режиссерами. Ни ума, ни сердца, ни глубины. С ними даже поговорить не о чем — абсолютно плоские, картонные люди. Но — режиссеры. Это вызывает раздражение у мастеров. Потому что статус этой профессии мы немного разменяли. Такие люди, как я. (Смеется.)"
(ЧАСТО ЛИ СОБИРАЕТСЯ ИХ БОЛЬШАЯ СЕМЬЯ)
"Очень редко. Папа с Никитой часто находятся в неких спорах, я даже не всегда знаю, по поводу чего. Собираться стало все труднее. Отец уже не ездит за границу, а скорее приезжает в Россию. Никита у себя в Нижнем Новгороде сидит. Думаю, что в ближайшем будущем единственной датой, которая нас всех будет собирать, станет день рождения деда — 13 марта. Раньше это был Новый год, но тогда был общий дом на Николиной Горе, куда все приезжали. Сейчас у Никиты свой дом, у отца свой. Свой у меня, у Степана, старшего сына Никиты. Семья достаточно разобщенная, если прямо говорить".
(О ДЕДЕ — СЕРГЕЕ МИХАЛКОВЕ)
"Было бы странно, если бы он жил и жил. Ему было 96 лет. Всем бы так. Я родился, стал осознавать происходящее — и сразу помнил деда седым и со Звездой Героя. Он почти не изменился с тех пор. То есть я старею — мне десять, двадцать, тридцать, сорок, а он все такой же. Поэтому когда он ушел, у меня не было ощущения трагедии. Вот когда бабушка, Наталья Петровна Кончаловская, умирала, тогда это ощущение было гораздо сильнее. Она была стержнем, вокруг которого крутилась жизнь семьи. В том числе и дед — он тоже находился на орбите бабушки. Я даже не думаю о том, что дед умер. Он был всегда где-то рядом, на Воровского. Вот книжки с его стихами стоят, которые я почти полвека уже читаю. Да, было грустно. И немного не по себе: гроб, в нем лежит наш дед, мы сейчас будем его хоронить… Но как только прошли все эти печальные ритуалы, мы вернулись в прежнее состояние. Вакуума нет на этом месте. Как будто он жив".
("Московский комсомолец", 27.08.2010)