(ПРАВДА ЛИ, ЧТО РАЗОЧАРОВАЛСЯ В АКТЕРСКОЙ ПРОФЕССИИ)
"Это было позднее прозрение. И теперь я как можно чаще говорю об этом своим ученикам. Чтобы потом они не пожалели о пройденном пути. Потому что, поверьте мне, каких бы высот мы ни достигли в нашей карьере (не важно, артисты мы или строители), это все равно остается не более чем родом деятельности. Профессия — это не сама жизнь. Поэтому надо торопиться жить, ведь жизнь коротка. И хорошо, если на своем пути ты можешь помогать другим людям. Вы знаете, однажды я давал интервью в провинции в прямом эфире. И в студию дозвонилась женщина и сказала: "Если бы не ваша картина "Ширли-мырли", меня бы не было в живых. Я приняла решение уйти из жизни, но вдруг мне попалась в руки кассета с этой картиной. Посмотрев ее, я отменила свое решение". Я тогда подумал: "Господи, если я своей картиной спас человеческую жизнь, то можно признать свою работу полезной".
(ПОМЕШАЛИ ЛИ "ШИРЛИ-МЫРЛИ" ЕГО КАРЬЕРЕ, ЗАКРЕПИВ ЗА НИМ КОМИЧЕСКОЕ АМПЛУА)
"Думаю, что нет, поскольку я до этой картины успел сняться в "Катале" и "Белых одеждах". Кроме того, я давно понял, что о человеческой душе лучше говорить через комедию. Когда ты несерьезно говоришь о серьезном, то попадаешь в цель. А если ты подходишь к зрителю с этой же темой, но без тени улыбки на лице, внимание к тебе угасает. Тебя не слышат. И зритель прав. Потому что в человеческой жизни всегда есть две стороны. С одной стороны, жизнь — подарок и счастье, говоря словами Пушкина, "дар бесценный, дар случайный", а с другой — она трагична и она конечна. И это действительно нелегко — соответствовать самой жизни, ее трагикомическому равновесию. Легко можно заставить публику заплакать. Легко ее рассмешить. Но как же трудно заставить ее смеяться, когда ей хочется плакать".
(О ЛЮБВИ И ЧУВСТВЕ ДОЛГА)
"Ломового чувства долга быть не должно. Чувство может быть только к чему-то живому. Можно любить женщину, сумерки, цветы, все, что дышит… Пусть не обижаются на меня наши патриотически настроенные граждане, но родину любить невозможно, к ней испытываешь лишь чувство долга. Конечно, мне нравится жить там, где я живу. Но испытывать серьезное чувство к стенам я не могу. Кому и что я должен? Когда мы расстались с Театром сатиры, так случилось, что через пять дней я проходил мимо. Точнее скажу — я шел мимо театра, в котором провел 13 лет жизни. И я удивился собственной бесчувственности: почему я не испытываю никаких чувств? Ни ностальгии, ни боли по утраченному. Ни-че-го. Потому что нельзя любить здание".
(ЖАЛЕЛ ЛИ, ЧТО СТАЛ АКТЕРОМ ПРОТИВ ВОЛИ ОТЦА)
"Нет, никогда. Хотя никогда особенно не откровенничал с ним на эти темы. Я отца боялся. Я с отцом не дружил так, как дружат сыновья и отцы. Вакуум заполнялся моим страхом перед его волевым, сильным началом. Я сам мужчина, сам проявляю волю и знаю, как это не всегда правильно по отношению к другим. Я жил вопреки сложившимся обстоятельствам. Такие дети многого добиваются, но у меня был комплекс неполноценности. Но потом ко мне очень отечески отнеслись и Армен Борисович Джигарханян, и Вацлав Вацлавович Дворжецкий, и Ролан Анатольевич Быков. А каким неповторимым теплом обладала Любочка Полищук... Какой была Мордюкова! Мне так повезло на родительское отношение ко мне со стороны старшего поколения артистов, что я просто купался в этой любви. Я считаю, что недостаток любви в детстве — это отличный стимул жизнеспособности человека. Это помогает ему жить дальше. Вспомним историю древнего еврейского народа. Их бог дал избранному народу все, но не додал воды. Считая, что если детям дать все сразу, то в эту же секунду они забудут о своем отце, а когда не будет воды, то в мольбах о ней они обязательно упомянут отца своего. Их история поучительна..."
("Новые известия", 03.09.10)