Первая граммофонная пластинка была отпечатана ровно 100 лет назад (15 декабря 1910 года) на небольшой фабрике в Апрелевке. В годы Cоветской власти здесь работал крупнейший в СССР завод по производству дисков, продукцию которого хорошо знали не только у нас в стране, но и за рубежом. Сегодня грампластинки в Апрелевке можно встретить разве что в домах бывших рабочих завода. Неоднократные попытки возобновить производство винила закончились ничем. Теперь здесь разливают подсолнечное масло, рассыпают крупы и печатают этикетки. Свой 100-летний юбилей завод встречает в совершенно ином качестве.
Далеко не всем известна захватывающая и драматичная история основателей фабрики Богдана и Ивана Моллей - немцев по происхождению. Этот материал рассказывает о людях, заложивших основу отечественной музыкальной индустрии.
В начале октября 1910 года в строительное отделение московского губернского правления поступило прошение от прусского подданного Готтлиба Генриха Карла Молля (в России - Богдана Васильевича Молля). Он просил дать разрешение на строительство фабрики для изготовления граммофонных пластинок. Идея создания фабрики граммофонных пластинок возникла тогда не случайно: в новом деле намечался подъем, который мог сулить неплохие доходы. При умелой и продуманной организации фабрика, построенная в таком месте, была просто обречена на успех!
О планах строительства стало известно еще в сентябре (этот месяц долгое время ошибочно считали датой открытия фабрики) из публикации в журнале "Граммофонный мир". Именно Апрелевке суждено было сыграть главную роль как в истории российской, так и советской грамзаписи.
В ноябре в Апрелевку, к моменту монтажа оборудования, прибыли вызванные из Германии специалисты по граммофонному делу. 9 декабря пустили машинное отделение, и над трубой победным знамением взвился дым - фабрика была готова. И вот, наконец, торжественный день. После молебна и освящения из-под пресса вышла первая 400-граммовая шеллачная пластинка! Случилось это 15 декабря 1910 года. Фабрика представляла собой добротное, построенное из красного кирпича одноэтажное здание с высокой тонкой трубой и большими окнами, украшенными наличниками из белого камня.
Оснащенная по последнему слову техники того времени, она с первого же дня взяла четкий рабочий ритм. Производство дисков было сложным делом: за 12 часов прессовщик с трудом изготавливал 100-150 пластинок. Молодая фирма главную ставку делала на качество товара. Новая продукция появилась на московском граммофонном рынке в конце января 1911 года под "иностранной" маркой Luxophone-Record. Владельцы фабрики надеялись, что заграничная этикетка будет лучше воспринята торговцами и покупателями. Первое время репертуар готовился в расчете на широкую публику, поэтому в нем преобладали народные и популярные песни. Вскоре фирма, получившая название "Метрополь Рекорд" предприняла еще один шаг для укрепления своих позиций на граммофонном рынке. Говоря современным языком, речь шла о создании совместного предприятия с германской компанией Da Capo Record.
Теперь фабрика ежемесячно продавала около 50 тысяч пластинок в среднем по 50 копеек за штуку. Даже при такой низкой цене финансовый отчет показывал рост доходов. Молль-старший, постоянно следивший за работой предприятия, больше не вкладывал в него деньги, а уже сам получал проценты с прибыли.
Одним из показателей успеха работы фабрики было количество "боевых номеров", пластинок, имевших ажиотажный спрос, - того, что позже назвали немецким словом "шлягер". "Метрополь-Рекорд" и здесь явно преуспевала. Шумный успех у обывателей имела серия "Песни горя, улицы и нищеты". Все мыслимые рекорды побил боевик "Маруся отравилась" в исполнении тенора Садовникова. Сенсацию произвели и другие номера: "Замерзшая швейка", "Песня кочегара", "Садочек", "Ухарь-купец", "Пожар московский", "Дай, милый друг, на счастье руку" и прочие "шедевры". Но были находки и совершенно иного плана. Фирма за большие деньги откупила у композитора Гартевельда, известного пропагандиста фольклора сибирской каторги, массу его интереснейших композиций с исключительным правом их записи на своих пластинках. Достойное место уделялось классике, в каталогах - записи произведений Вагнера, Гуно, Бизе, Верди, Зуппе и других композиторов. В конце 1912 года Апрелевка работала в большом напряжении, выполняя многочисленные заказы. Производство уже было оснащено 35 прессами, количество рабочих доходило до ста человек. За год фабрика отпечатала свыше 200 тысяч пластинок, причем все они нашли своего покупателя.
Первая мировая война и бойкот немецких предприятий имели для владельцев "Метрополь-Рекорд" печальные последствия - фабрику экспроприировали и передали в собственность "Русского акционерного общества граммофонов" (РАОГ), завод которого сгорел в Петербурге. События октября 1917 года поставили точку в истории рыночного этапа ее развития, как, впрочем, и всех других музыкальных лейблов того времени. Национализация коснулась всех частных предпринимателей, поэтому все попытки наладить отношения с новой властью, получить концессию и продолжить производство пластинок закончились безрезультатно. Семейство Моллей было вынуждено уехать из Советской России.
В 1926 году газета "Известия" опубликовала некролог о смерти основателя Апрелевской фабрики Богдана Молля - и это все, что сделала для трудолюбивых и талантливых немцев Советская власть. В годы строительства социализма Апрелевский завод грампластинок стал крупнейшим предприятием в СССР. Во время перестройки, когда происходило акционирование предприятия, о немцах, основавших фабрику, никто и не вспомнил. Им не предложили ни одной, даже символической акции, - и это притом, что сын первого директора фабрики физик Георг Молль, проживавший тогда в Германии, поддерживал хорошие отношения с руководством завода, гордился его успехами и переживал неудачи. Георг Молль не дожил до 100-летия предприятия. Теперь в Апрелевке нет ни винила, ни тех людей, кто помнил, как все это начиналось.