(О РЕАКЦИИ АЛЛЫ ПУГАЧЕВОЙ
НА ЕГО ВЕРСИЮ ПЕСНИ «АРЛЕКИНО»)

«Она сказала: «Я в шоке. Я даже не думала, что эту песню можно сделать так». Я кое-какие аккорды там выкинул. Даже некоторые слова, которые мне мешали. На меня страшно обиделась дочка Борьки Баркаса. Потому что она считала, что нельзя вот так вольготно обращаться… С другой стороны, я же делал кавер. Беда нашего российского человека, что к каверам он относится весьма странно. Привыкли слышать одно и если где-то шаг в сторону, это разрывает им мозг: «Вы посягнули на наше все!» Народ делится ровно пополам. 50 процентов, которым это безумно нравится, и 50, которые говорят, что привыкли, как это было раньше».

(О НАПИТКАХ)

«Вино терпеть не могу. Ни вино, ни пиво. В основном я по крепким напиткам... Сейчас завязал с этим делом. И про похмелье я знаю абсолютно все».

(О ФУТБОЛЕ)

«У меня под боком был стадион «Динамо», поэтому футбол я не люблю. Оттуда вечно доносились крики, в Петровском парке собирались фанаты. Все это перерастало часто в хорошую бойню…»

(ЧТО ЧИТАЕТ)

«Сейчас я читаю книгу Ника Мейсона по поводу «Пинк Флойд». С трудом читаю. Поймал себя на мысли, что мне дико не нравятся мемуары. Какие-то имена, явки. Понял, что это совершенно неинтересно. Перейду к какому-нибудь Акунину, чтобы башку не занимать».

(О СПОРТЕ)

«Спортом не занимаюсь. В этом отношении я, как Уинстон Черчилль, который говорил, что спорт и свежий воздух вредны для здоровья».

(О НОВОЙ ПЛАСТИНКЕ)

«Пока не думал. Есть идея. Но пластинку я, скорее всего, выпускать не буду. Вывалю это все в интернет. Неохота на пластинку тратить времени. Пластинки не раскупаются. Я предрекал эту историю лет пять назад, будучи в Америке. Я всегда посещал свой любимый магазин и в очередной раз приехал, увидел, что стоит магазин модной одежды… И так как все перекочевало в интернет, то пластинки имеет смысл записывать и выпускать в количестве тысячи штук. И дарить друзьям. А цифирь вываливай в интернет и не парься».

(ОБ ИНТЕРЕСЕ К ЖИЗНИ)

«Мне хочется научиться играть и петь по-человечески. До сих пор я начинаю заниматься, слушаю много музыки, учусь играть на странных этнических инструментах. Я пока интереса к жизни не потерял. Я начал коллекционировать этнику струнную. Из разных мест, куда меня заносит шайтан. Я притаскиваю себе страшенный инструмент и пытаюсь на нем научиться играть. Прикольно. Хочется быть разносторонними странным «битлом».

(О БЛЮЗЕ)

«Блюз в нашей стране – не массовое производство. На западе такая же история. Это узкая, клубная история. И грешно думать, что какая-то блюзовая композиция станет народным хитом. Это полная ерунда. И большая проблема наших музыкантов в том, что им приходится заниматься не музыкой, а всем сразу: зарабатывать деньги чем-то, играть в клубах… Возвращаясь к Западу: если ты решил стать музыкантом, ты занимаешься только музыкой. У нас приходится разбрасываться: общаться со слесарем, например, а в этот момент придумывать какую-то песню. Будем надеяться, что когда-нибудь у нас блюз будет собирать зал в тысячу мест. Кстати, я ужасно люблю играть по клубам».

(О ВОСПИТАНИИ)

«Я из очень интеллигентной семьи, как это ни странно. Мама – преподавательница русского и литературы, отец – инженер. Одна из теток – декан кафедры немецкого языка в городе Саратове, в университете. Одна из теток была директором Пушкинского музея. И с его творчеством я познакомился в четыре года, потому что тетка каждый год писала по книжке. И вместо того, чтобы стрелять из рогатки по стеклам, меня мамка таскала туда. И, мало что понимая, мне приходилось слушать стихи. Пушкина я не люблю. Мне повезло. Мамкина подруга была моим классным руководителем, тоже литераторша. И меня здорово натаскали в этом смысле. У меня врожденная грамотность. И все остальное уже приложилось».

(О КОЛЛЕКЦИИ ЛЯГУШЕК)

«Началось все по-идиотски. У меня случился день рождения. И, не сговариваясь, два моих кунака по оркестру Александр Викторович Кутиков и Андрей Вадимович Макаревич подарили мне по лягушке. Макар мне подарил нэцке девятнадцатого века. А Сашка, вернувшись из какого-то Таиланда, деревянную лягушку размером, по-моему, с дверь. И так у меня пошла коллекция. У меня их штук шестьсот. Есть любимые, есть обычные. Которые стоят на полочке, они все любимые. И я стараюсь выкладывать только те, которые я сам откуда-то привожу. А привожу изо всех мест практически».

(радио «Комсомольская правда», 06.05.11)