(НУЖНО ЛИ ОТГОВАРИВАТЬ РЕБЕНКА, ЖЕЛАЮЩЕГО СТАТЬ АКТЕРОМ)

«А почему отговаривать? При наличии таланта – тут надо смотреть – это одна из лучших профессий».

(О ЗАВИСИМОСТИ АКТЕРСКОЙ ПРОФЕССИИ)

«Вздор, распространяемый людьми, добровольно избравшими зависимость. Я бы еще понял опасения, если бы речь шла о дочери. И дело не столько в том, что распределение ролей зависит от постели – здесь опять-таки каждая выбирает самостоятельно, – сколько в том, что женский репертуар вообще невелик. Мало хороших ролей, возрастных того меньше – преобладают мужские, так исторически сложилось. И уж здесь я никакой зависимости не вижу: если тебе не нравятся условия, или режиссер, или сценарий, ты лежишь на диване и ждешь, пока мимо тебя проплывет что-то настоящее».

(О СВОЕМ ПОДХОДЕ К ВЫБОРУ РОЛЕЙ)

«Ты же не видишь меня ежедневно мелькающим в сериалах, в кино у меня выходит одна картина в два-три года, это сейчас вдруг так совпало, что сразу три долго делавшихся проекта появляются в прокате, причем два из них могут проката не получить вовсе. Но притягивать то, что мне нравится, у меня пока получается. Ты спросишь, как я это делаю, и я даже попытаюсь ответить. Может быть, я… скажем так… напрягаю какие-то связи. Неочевидные. Ты знаешь, у меня давняя идея, что мир наш пока мужской, патриархальный, но постепенно верх одерживают технологии женские, гибкие, сетевые».

(ЧЕМ ЗАНИМАЮТСЯ ЕГО ДОЧЕРИ)

«Старшая – Василиса – уже выбрала, она актриса. Младшая – Софья – еще думает, ей многое интересно, живопись, в частности».

(О РОЛИ СТАЛИНА В «ЦИТАДЕЛИ»)

«Я уже говорил об этом, когда выходило «Предстояние». Добавить почти нечего. Роль небольшая, Сталина там немного, к акцентному и мимическому сходству я не особенно стремился, поскольку это вообще притча, искать в ней буквальных соответствий не следует, Михалков с самого начала задумывал миф».

(ВОЗНИКАЛО ЛИ ЖЕЛАНИЕ ПОЙТИ ВО ВЛАСТЬ)

«Никогда в жизни, тем более что власть есть и так – в лучшие минуты, над собой, над материалом, над залом, – а издержек этой власти практически нет».

(ПОЧЕМУ ЕМУ ПРЕДЛАГАЮТ ИГРАТЬ ВЛАСТИТЕЛЕЙ - ПЕТРА, ГОДУНОВА, СТАЛИНА…)

«Добавь: предлагали еще Ельцина. Но картина должна была делаться в какие-то минимальные сроки, к юбилею путча, и я понял, что эта затея не по мне. Почему я? Тут правильней спросить, почему именно они. Властители-то, в общем, не слишком удачливые. После Петра и Сталина всё, сделанное ими, развалилось, страшное одиночество, фактическое сыноубийство; Годунов почти свергнут, успел умереть раньше… Так что предлагают мне не просто царей, а именно тех, в ком есть тайна. Кто явно и очевидно хотел добра, а насаждать его мог только так, как Петр в «Государь ты наш батюшка». И я не думаю, что это может быть иначе. Главная загадка местной власти – в неизбежном и огромном расхождении между тем, что хочется, и тем, что получается. А почему это так – я сам не знаю, иначе, наверное, хотел бы во власть».

(ОБ ИДЕАЛЬНОМ РЕЖИССЕРЕ)

«Он должен вместе со мной искать и нащупывать роль, у него не должно быть готовой законченной концепции, под которую все подгоняется. Театр – не та вещь, где все можно придумать заранее. Спектакль созидается по куску, живет, делается методом проб и ошибок, методом тыка, если угодно, а на конвейере я работать не умею. Я вообще не понимаю, как можно каждый вечер играть одинаково. Может быть, это экзотическое требование и так сейчас не работает никто, но для меня это все живое дело, в котором никогда не знаешь, что получится».

(О КАФЕ «МАЯК»)

«Некоторые деньги приносит, но удовольствия больше. «Маяк» задумывался в трудные времена, когда сгорел Дом актера и негде стало собираться. А собираться актерам нужно – это такая среда, которая без импровизации, капустника, разговоров очень быстро вырождается. В идеале нам хотелось построить клуб, где нет противных лиц; где преобладают лица, на которые хочется смотреть. И как-то так получилось, что преобладают здесь действительно хорошие люди. Не знаю, аура местности тут виновата или помогло то, что мы не предпринимали никаких специальных усилий. Никакой рекламы, скромный интерьер, вкусное и недорогое по нынешним меркам меню. Я люблю тут сидеть».

(ОБ ОБЪЯВЛЕНИИ ДАРЬИ МИХАЙЛОВОЙ ВИНОВНОЙ В СМЕРТИ ВЛАДИСЛАВА ГАЛКИНА)

«Я обо всем этом много думаю, но по понятным причинам не высказываюсь вслух. Могу сказать две вещи. Первая: Даша Михайлова – очень хорошая актриса и человек, к которому у меня никаких претензий нет. Мать моей старшей дочери. Женщина, с которой я вместе играл – а это трудней даже, чем вместе жить, – и плохого слова о ней не скажу. Теперь второе: мне кажется… что никогда нельзя винить другого в своих проблемах. В моих, скажем, виноват только я. Так что делать Дашу ответственной за что-то – безоговорочно неправильно».

(О ПРОИСХОДЯЩЕМ В РОССИИ)

«Ощущения у меня по большей части иррациональные. В девяностые было трудней, но оптимистичней; больших перемен в ближайшее время не будет; в отдаленной перспективе революция не просматривается, а если что и просматривается, то, может быть, территориальное разделение. Потому что для вертикального управления Россия слишком велика, а другого она не знает».

(ХОТЕЛ ЛИ ПОЕХАТЬ ТУДА, ГДЕ ЛУЧШЕ РАБОТАТЬ)

«Я не знаю, могу ли я лучше работать. Во всяком случае, я стараюсь наилучшим образом делать то, что делаю. А этим можно заниматься где угодно – почему бы не в России?»

(«Собеседник», 18.05.11)