(О РОДИТЕЛЯХ)

«Мой отец, военный летчик, познакомился с мамой, когда она училась в сельскохозяйственном институте в Симферополе. Потом отца послали служить на курильский остров Итуруп, там у них родился я. Затем перевели на Сахалин. Там родилась моя младшая сестра Наташа. Наташа - талантливая спортсменка, играла за молодежную сборную по баскетболу страны и считалась невероятно перспективным игроком. Но она погибла в 17 лет в авиакатастрофе - вместе с юношеской сборной летела в Прагу и самолет потерпел крушение. Все девчоночки 16-17 лет, что были в сборной, разбились. Мать после этого так и не оправилась, не пережила этого удара. Родители разошлись во Фрунзе, отец ушел на пенсию и женился еще раз. Я был уже взрослым и приезжал в Киргизию по делам. Нашел его. Мы старались не говорить о наших семьях - вели обычный такой бытовой разговор отца и сына. Через месяц отца не стало. Хорошо, что с ним повидался на прощание. Мама довольно тяжело пережила развод, не захотела оставаться во Фрунзе и поменяла квартиру на Свердловск - так тогда назывался город Екатеринбург. Почему именно он - не знаю. Она когда-то училась там и, видимо, сохранила о городе теплые воспоминания».

(О ШКОЛЬНЫХ ГОДАХ)

«Я был хулиганом первостепенным! Лидером никогда не считался, но и среди незаметных не ходил. Дрался всегда. Я хорошо помню, как уже в Свердловске мы ходили драться с соседним районом - сто человек на сто, на железнодорожной насыпи - и я с гитарой наперевес в первых рядах. Моим коронным номером был «испанский воротник» - это когда насаживаешь гитару на чью-то голову».

(О ГИТАРЕ)

«Впервые я взял в руки гитару во Фрунзе в восьмом классе. Мы с пацанами пошли в кино на фильм «Вертикаль». И сам фильм, и особенно песни Высоцкого произвели на меня такое впечатление, что я шел из кинотеатра и понимал, что жизни без гитары мне теперь нет. Пришел домой и говорю матери: «Покупай мне гитару» - у меня как раз близился день рождения. Если гитару разбивали в драке, двор скидывался на новую - она стоила около семи рублей. Сам зарабатывал - в карты уже неплохо выигрывал, вагоны разгружать ходили. У нас ведь не только драки были, но и взаимовыручка, последнюю рубаху отдавали, если нужно. Это сейчас у нас в стране слабого добьют, чтобы не мучился, а тогда мы так воспитаны были - если слабый, помоги ему стать сильным».

(О ПЕРВОЙ ЛЮБВИ)

«Влюбился я первый раз в Славгороде в Тому Полежаеву. Это случилось в третьем классе. Ну, нравилась мне девочка очень... Потом тоже много влюблялся, но чаще всего безответно. Видимо, я выбирал не тех, что ли. Страдал. Но спасибо этим чувствам - они потом очень помогли мне. Я хорошо помнил это свое состояние, я мог ввести себя в него - и тогда рождались интересные вещи, такие как «Помнишь, девочка...», под которую уже не одно поколение влюбленных выросло».

(О ЖЕНЩИНАХ)

«Женщины - это не другой пол, это другая планета. Но вот что интересно: женщины меня никогда не предавали, а вот мужчины - много раз».

(О ЖЕНЕ)

«В горном институте я встретил Машу. У нас были занятия в другом корпусе, и там я увидел девушку, которая спускалась по лестнице. Что-то сразу щелкнуло в голове, все помыслы были найти ее. А потом мы встретились на геодезической практике и там познакомились. И я сразу понял, что именно она должна стать моей женой. Мы прожили вместе 35 лет, и сейчас, если бы пришлось выбирать, я женился бы только на ней. Я - чудовище, и прожить столько лет со мной - это по-своему подвиг».

(ЗА ЧТО ЕГО ОТЧИСЛИЛИ ИЗ ИНСТИТУТА)

«За драку. Я в общежитии нашего института избил одновременно комсорга, профорга и старосту. Они считали себя хозяевами в общежитии и придрались ко мне, что я не отметился на вахте и лично им не доложил, что пришел в гости к друзьям. Поскольку я никак не отреагировал на их замечание, они взяли мою куртку и выкинули на лестницу. Ну и... В общем, началась драка, я разбил одному очки так, что все лицо оказалось залито кровью, а они вызвали милицию. Отвезли меня в райотдел, а наутро вызывают к следователю. Симпатичная женщина просит меня рассказать, как было. Я спрашиваю: «Вам для протокола рассказать или как было на самом деле?» Она ответила: «Как все было». Ну, я и начал рассказывать, что эта комсомольская шушера пьет водку и водит девочек, как все. А потом пишет на своих же товарищей доносы - кто, с кем, во сколько и как. Она меня выслушала внимательно и говорит: «Я вам верю, потому что у меня сын учится в этом институте и то же самое мне рассказывает». Потом вздохнула: «Но 15 суток за хулиганство вам придется оформить».

Но судья тоже оказался нормальным человеком и вынес решение: штраф 30 рублей. Собрали в общежитии нужную сумму, заплатили. Меня вызвали в деканат. Декан Кабаков Юрий Арефьевич, славный был мужик, мне сказал: «Я бы тебя оставил, но дело дошло до парткома. Пиши по собственному желанию». Меня отчислили, но свадьба состоялась, не отреклась от меня Маша, не испугалась. Больше я уже учиться не ходил, а пошел работать в ресторан».

(ОБ АРЕСТЕ)

«Тогда все эти усилители, колонки, микрофоны были для работы непригодны, и просто выхода другого не было, как самим их делать. Я делал их настолько хорошо, что свою аппаратуру менял на дефицитные гитары, продавал, а на эти деньги доставал импортные инструменты. У меня уже была своя студия, свой ансамбль, мы выступали в ДК УПИ, и залы ломились от публики. Нас разгоняли, выключали свет. Сейчас это уже все трудно представить, но это все было.

Я бы, может, и до сих пор занимался производством аппаратуры, но в 1984-м мы решили записать альбом «Вези меня, извозчик...».

3 мая вышел альбом, а с июля за мной начали уже пристально следить. Телефоны прослушивали, за моей машиной ездил хвост, я понимал, что кольцо сжимается. Да и преследователи мои не очень прятались - из страны в тот момент выскочить было невозможно. Я понимал, что меня ждет арест, и страшно мне было только за семью - сыну Игорю тогда исполнилось десять лет, и два года назад родилась дочка.

Формально меня обвинили в незаконной предпринимательской деятельности, но мое уголовное дело начинается с документа «Экспертиза песен Александра Новикова». Авторы экспертизы - известные деятели культуры Урала, - проанализировав мои песни, сделали вывод, что я нуждаюсь в психиатрической помощи, а лучше - в тюремной изоляции».

(БЫЛИ ЛИ МЫСЛИ УЕХАТЬ ИЗ СТРАНЫ)

«Почему я должен уезжать из страны только потому, что в ней живут гады и выродки? Моя задача страну от них избавить».

(О МЕМУАРАХ НАТАЛЬИ ШТУРМ)

«То, что она говорит, пусть останется у нее на совести. Зачем я буду комментировать фантазии, когда я знаю правду? Когда мы с ней закончили сотрудничество, договорились, что не будем публично высказываться друг о друге. Я свое слово сдержал, она – нет».

(ОБ ОТНОШЕНИЯХ С НАТАЛЬЕЙ ШТУРМ)

«Это был именно проект, и не надо ему приписывать значение романа. На каком-то концерте я встретил Штурм. На ее вопрос: «Ну как?» - сказал ей, что репертуар никуда не годится. Она ответила: «Что делать, другого нет. Может быть, вы напишете?» А почему бы и нет? Это, конечно, была грандиозная авантюра с моей стороны, потому что я никогда женских песен не писал и не выступал в роли продюсера. И вот написал «Школьный роман». Придумал клип и даже бабочек для него рисовал собственной рукой. А потом еще два десятка песен».

(О СЛУХАХ ПРО ТО, ЧТО ОН ВЫИГРАЛ НАТАЛЬЮ ШТУРМ В КАРТЫ)

«Как раз в то время, когда я по-дилетантски, но с верой в успех занимался продюсерством, журналисты одной бульварной газетенки сделали интервью и попросили придумать что-нибудь этакое на обложку. Я уезжал на гастроли, времени не было, я сказал: «Выдумайте сами!» И они выдумали. И вот сколько лет прошло, а на концертах обязательно хоть одна записка, но с вопросом про эту глупость обязательно придет».

(«Экспресс-газета», 17.05.11)