(О СВОИХ ТЕСТЯХ)

«Оба тестя были могучими в своей профессии. А в жизни более деликатного человека, чем Аркадий Райкин, я не встречал. Слышал, что он был строгим в работе, об этом часто рассказывает Михаил Жванецкий. Но лично ко мне он относился по-доброму. Впрочем, как и маршал, трижды герой Советского Союза Семен Буденный. Ни разу ни на кого не повысил голос».

(ПРАВДА ЛИ, ЧТО РАССТАВАЛСЯ С ЖЕНАМИ ПО-ХОРОШЕМУ)

«Это правда. Ничего не делил, чемоданы вещей не выносил, ни с кем не скандалил. Но у Роксаны - моей нынешней жены - тоже папа был потрясающий. Рубен Михайлович, он жил в Ташкенте. Я с ним очень дружил. Не знаю: может, мне с  женами и их родителями везло, а может, я сам человек неконфликтный...»

(О ТАЛАНТЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ОБЩЕНИЯ)

«Не столько моя заслуга, сколько воспитание. Мой папа, народный артист России Михаил Степанович Державин, и мама Ираида Ивановна ни разу друг на друга голоса не повысили. Мама была чудесная, очень остроумная дама. Потрясающий был дед, мамин отец Иван Алексеевич Дроздов, - руководитель первого городского водопроводного участка. Меня как-то пригласили на концерт по случаю юбилея московского водопровода, и когда объявили, что я внук Ивана Дроздова, мне хлопали так, как на спектакле не каждый раз бывает. Дед был интеллигентный человек. И он тоже ни на кого-то не кричал, хотя был начальником и я представляю, что эта была за служба - водопроводная система Москвы. Поскольку в семья не принято было ругаться, я тоже, по-моему, никого в жизни никогда не посылал. Правда очень талантливо владеет матерным языком мой друг Александр Ширвиндт. Он умеет им пользоваться, но беззлобно».

(ОБ АЛЕКСАНДРЕ ШИРВИНДТЕ)

«Шура относится ко мне снисходительно как худрук. При строгости вида Александр Анатольевич очень добрый человек. Это сложная профессия быть худруком, хотя быть актером не менее трудно. Ну а как старинный друг - мне было 12 лет, а ему 14, когда мы познакомились - я его поддерживаю во всех его начинаниях».

(ПОСЕЩАЮТ ЛИ ЕГО СОЖАЛЕНИЯ О НЕСЫГРАННЫХ РОЛЯХ)

«Наоборот, я думаю, дай бог справиться, если дадут что-то новое. Стараюсь жить настоящим, не думаю о ролях, которые не сыграл. Но грех жаловаться, я из категории «вечно играющих артистов», и в театре хватает спектаклей, с Роксаной играем в антрепризе. Поэтому всегда радуюсь, когда приезжаю на дачу и переключаюсь на другие занятия, например, посажу дерево, погуляю с собаками, съезжу на рыбалку. Однажды рекордную щучку поймал на одиннадцать  килограммов...Бывало приедешь на какую-то лужу, или, речку Пахру - сидишь-ловишь - счастье. Сейчас, правда, из каждого болотца или прудика сделали рыбное хозяйство, где за деньги можно поймать осетра. Я не браню людей, которые занимаются этим бизнесом, но такой натуральной рыбалки, как раньше, почти не осталось. А какая была рыбалка на Волге, под Астраханью! В Северной Америке, и даже в Австралии мы с Шурой рыбачили. В Швейцарии меня так обшаривали - как будто пистолет или гранату искали - не пронес ли я рыбку без лицензии. Там тоже ухитрился половить, потом повар в ресторане эту рыбу приготовил. Среди зрителей всегда хватает наших соотечественников, которые знают, что мы с Ширвиндтом - отъявленные рыбаки. Приносили нам удочки и даже дарили снасти, которых в Москве еще не было».

(О СВОИХ ПОРОКАХ)

«Женщины и водка. Три жены. В этом смысле я плейбой. Влюблялся в своих однокурсниц. Женился на Катеньке Райкиной еще в институте, мы с ней вместе учились. Потом ее взяли в театр Вахтангова, меня - в «Ленком», и наши пути разошлись».

(О РОЗЫГРЫШАХ)

«Не всех можно расколоть. Например, Ширвиндта разыграть очень трудно. Он с недоверием относится даже, когда ему говоришь правду. Андрюша Миронов легко поддавался розыгрышу - не только на сцене, но и в житейских мелочах. Мы с Ширвиндтом выступали в городе Чехове перед местной милицией. Там стоял резак, которым резали автомобильные номера. Смотрю режут номер,  как на новой машине Андрея Миронова. Я попросил, чтобы мне полномера с  цифрами отдали, и принес его в театр. Приходит Миронов, я ему говорю - вот валялись чьи-то номера около входа, то ли их сняли, то ли машину угнали... Он побледнел и как рванул на улицу, а через минуту возвращается: «Сволочь! Где ты откопал эти номера?». Но Андрюша быстро отходил и не обижался, наоборот, даже ценил хороший розыгрыш».

(«Комсомольская правда», 15.06.11)