(ПРЕДЧУВСТВОВАЛ ЛИ ПРИБЛИЖЕНИЕ ВОЙНЫ)

«Ничего я не предчувствовал. Был молод, легкомыслен и невероятно увлечен театром. Политикой совершенно не интересовался, хотя газеты, конечно, просматривал, за сводками следил. Был романтиком и жертвой пропаганды. Абсолютно верил и в военную мощь Советского Союза, и в дружеский договор с Германией, и в то, что, если придется воевать, то, конечно, только на чужой территории. Хотя уже звучали тревожные нотки, но они тут же гасились бодрой уверенностью в нашем превосходстве».

(КАК ФИЛЬМ «СВИНАРКА И ПАСТУХ» СПАС ЕМУ ЖИЗНЬ)

«Фильм мы начали снимать в апреле 41-го года на Домбае, недалеко от Клухорского ущелья. Живописные дороги, идущие серпантином, неописуемой красоты ледники, горы, будто обернутые зеленью. Около тысячи овец специально для нас перегнали с пастбищ. Съемочную и звуковую аппаратуру на быках и ослах каждый день поднимали в гору на высоту 2400 метров. У актеров от перепадов давления кружилась голова и порой побаливало сердце. В конце концов съемки закончились. Пырьев уехал в Москву, а мы потихоньку сворачивали экспедицию. И вот в воскресенье приезжаем в аэропорт Минвод. Время вылета давно прошло, а самолета все нет и нет. И объявлений никаких. Так как без нас рейс отправить не могли, пошли на базар, чтобы купить что-нибудь в дорогу. Бродим себе между прилавками, как вдруг включается репродуктор и на нас обрушивается та самая знаменитая речь Молотова, кончающаяся словами «Враг будет разбит, победа будет за нами!». Самолет так и не прилетел, а на вокзале уже столпотворение. Помогло волшебное слово «кино». Мы навьючены громоздким багажом, кофрами, костюмами и реквизитом, да вдобавок у меня на поводке огромный волкодав Гокчи, которого надо сдать в московский питомник... Приехав в Москву, тут же позвонил на студию, но, как я и ожидал, мне никто не ответил. А через несколько дней получил повестку в военкомат, где мне тут же выдали направление в танковое училище. Я со дня на день ждал отправки на фронт, но вышел приказ министра кинематографии о продолжении съемок фильма «Свинарка и пастух». Всем занятым в этой работе мужчинам выдали бронь. Вот так Мусаиб спас мне жизнь».

(ПОЧЕМУ ИМЕННО ЕГО ПЫРЬЕВ ВЫБРАЛ НА РОЛЬ ГРУЗИНА)

«Когда меня пригласили на пробы, я был уверен, что из этого ничего не выйдет. Вокруг столько колоритных настоящих грузин — все как на подбор красавцы, умеющие эффектно носить бурку и великолепно скакать на лошади. Зачем Пырьеву Зельдин? Но все-таки на пробы поехал. У нашего помрежа Лени была папаха, и я ее у него одолжил, чтобы произвести первое впечатление. Пырьев тщательно со мной репетировал. Было много проб, а он все никак не мог определиться. Тогда в один прекрасный день Иван Александрович собрал всех женщин съемочной группы и предложил им сделать выбор. С моим участием он показал последнюю сцену фильма, когда Мусаиб приезжает на свадьбу Глаши. Я взлетал по лестнице, распахивал дверь в горницу, девушки с визгом кидались от меня врассыпную, а потом шел мой крупный план и наш диалог с Мариной Ладыниной. И представьте себе, дамы из всех «грузин» выбрали меня. Но сейчас я понимаю, что совсем не это обстоятельство оказалось для режиссера решающим. Пырьев снимал не бытовую картину, а романтический фильм-сказку. И ему понадобился не реальный грузин, не приземленный. А значит, не совсем настоящий».

(ПОПАДАЛ ЛИ НА ВОЙНЕ В ПЕРЕДРЯГИ С АКТЕРСКИМИ БРИГАДАМИ)

«Мне везло. А вот Нина Сазонова оказалась в окружении. Но рискнула и вышла одна — остальные погибли. Много актеров погибло. Светлая им память».

(ПРОСНУЛСЯ ЛИ ЗНАМЕНИТЫМ ПОСЛЕ ПРЕМЬЕРЫ ФИЛЬМА «СВИНАРКА И ПАСТУХ»)

«Проснуться-то я проснулся. Только далеко не сразу. Картину принимали довольно трудно. Претензии были примерно такие: «Тут война идет, немцы Москву бомбят, а вы комедию легкомысленную про любовь сделали». О прокате и речи не шло, пока Сталин нашу картину не посмотрел. В конце концов фильм имел большой успех. Хотя безумного шума, как сейчас вокруг премьер, никто не устраивал. Не принято это было тогда, да и время было военное».

(ПОЧЕМУ «СВИНАРКУ И ПАСТУХА» ДО СИХ ПОР СМОТРЯТ С УДОВОЛЬСТВИЕМ)

«Потому что люди всегда будут нуждаться в мифах. Кто-то очень точно заметил: «Мифы — надежные крылья кино». Мы никого не обманывали и не делали вид, будто снимаем кино про реальную жизнь. Фильм любила вся страна. Считать, что весь Советский Союз был страной дураков, так же наивно, как настаивать на том, что сегодня «время мифов прошло». От старых фильмов веяло теплом и светом, они помогали людям в очень трудные годы. Как выясняется, до сих пор помогают. И я согласен с Пырьевым, что он нашел стиль национальной русской картины — и по духу, и по форме».

(ДОСЛУЖИЛСЯ ЛИ ДО ГЕНЕРАЛА, ИГРАЯ ВОЕННЫХ)

«Бери выше. Сыграл фельдмаршала Кутузова в спектакле «Давным-давно». Он и сейчас в моем репертуаре. А за адмирала Синявина получил свою первую Государственную премию — по-тогдашнему Сталинскую — вместе с другими создателями спектакля «Флаг адмирала». А вот генералов-то как раз не играл. Они все доставались покойному Даниилу Львовичу Сагалу. Всех рядовых и офицеров, сыгранных мной, даже не упомню. Очень любил Часовникова из пьесы Штейна «Океан», а после спектакля «Под одной из крыш», где я исполнял роль офицера, только что вернувшегося из заключения, познакомился с маршалом Малиновским — он тогда был министром обороны. Я ему пожаловался, что у меня поясница иногда болит, защемляет позвоночник. Он тут же пообещал прислать мне лекарство. И не забыл».

(О ДРУЖБЕ С ВОЕННЫМИ)

«Андрей Анатольевич Гречко очень любил «Учителя танцев», приходил ко мне за кулисы вместе со своим другом, хирургом Вишневским. Поздравил с присвоением звания народного артиста Советского Союза, был на моем 60-летии. А Георгий Константинович Жуков подарил мне двустволку с дарственной надписью. Но я, дурак, продал в трудную минуту это уникальное ружье. Я любил бывать в доме у знаменитой летчицы Валентины Степановны Гризодубовой на Ленинградском проспекте. В ее трехкомнатной квартире по субботам собирались художники и поэты, многие музицировали. Я там песню о пилотах пел, и она потом вошла в наш спектакль».

(ОБ АРМЕЙСКОМ НАЧАЛЬСТВЕ)

«Как ни странно, в советское время оно было гораздо доступнее. Когда меня избрали председателем месткома, мы постоянно решали квартирные вопросы. Нам дважды Министерство обороны выделяло участки земли, и театр на паях с другими организациями построил дома. А сейчас разве кому дозвонишься... Я однажды хлопотал за Федю Чеханкова, которого не выпускали в Италию. И никто не знал, по каким причинам. Так я пришел в Главное политическое управление к Средину и все ему откровенно рассказал. Он ответил, что сам ничего сделать не может, но конфиденциально дал адрес, чтобы я поехал по нему и попробовал уговорить... Где-то в районе Дома ученых. Здание без вывески, но меня пропустили по театральному удостоверению. Средин, видимо, о моем визите предупредил. Я дал свою голову на отсечение, что Чеханков вернется, и мне поверили. Много хлопотать тогда приходилось, но я мог попасть в любые кабинеты».

(КАК ЕМУ УДАЛОСЬ ВЫБИТЬ ГРАНТ ДЛЯ ТЕАТРА РОССИЙСКОЙ АРМИИ)

«Вместе с Людмилой Ивановной Касаткиной на приеме в Кремле подошли к Сергею Борисовичу Иванову и попросили напрямую о встрече, потому что попасть к нему не могли. Тут машина и завертелась — правда, с не очень большой скоростью. Но это уже бюрократические дела, министр нас принял буквально дня через три или четыре».

(ПРИСВАИВАЮТ ЛИ АКТЕРАМ ТЕАТРА РОССИЙСКОЙ АРМИИ ВОИНСКИЕ ЗВАНИЯ)

«Нет, только участникам Краснознаменного ансамбля. Правда, недавно я все-таки стал офицером запаса и получил медаль «За офицерскую доблесть» 3-й степени, отметив 70 лет моей службы театру. А жаль, если бы нас когда-то аттестовали хоть рядовыми, то мы бы с Иветтой получали скидки в военные санатории. А так платил полную стоимость и за себя, и за жену».

(О СВОЕЙ МАЛЕНЬКОЙ ОДНОКОМНАТНОЙ КВАРТИРЕ)

«Она меня совершенно устраивает. Зато никто никогда не мог сказать, что я пользовался высоким положением председателя месткома. И карьеры я не делал. Был однажды такой смешной эпизод. К нам в театр назначили нового комиссара. Симпатичного, кстати, человека. Он меня приглашает познакомиться — как-никак ведущий артист. И первым делом спрашивает: «Вы член партии?» «Нет», — говорю. Он удивленно так бровки вскидывает: «А Людмила Ивановна Касаткина? А Нина Афанасьевна Сазонова?» Качаю отрицательно головой. «Боже, с кем же я буду работать?»

(«Итоги, 27.06.2011»)