(О СВОЕМ ДЕТСТВЕ) 

«Я занималась синхронным плаванием. Была таким рано ставшим самостоятельным московским ребенком с ключом на шее. А синхронное плавание стало для меня первым прикосновением к красоте, искусству, научило слушать музыку и откликаться на нее. Я, кстати, до сих пор очень чутко реагирую на то, какую музыку любит человек, и если эта музыка не моя, ничего не могу с собой поделать — у меня начинается неприятие этого человека».

(ПРО СЛУХИ О ЕЕ РОМАНАХ)

«Я осознаю, что призвана как-то оправдывать свое имя (хохочет). Неспроста, видимо, в интернете и СМИ, в головах каких-то людей возникает масса сплетен и искаженной информации о том, что у меня огромное количество романов. Наверное, то, что у меня много друзей-мужчин, с которыми я появляюсь в общественных местах, и вызывает эти слухи. Ну нет во мне этого первобытного знания, что с чужим мужчиной нельзя выйти в свет. Но проблема в том, что в итоге, когда нас с Егором приглашают на кинофестиваль, спрашивают, сопровождая это многочисленными извинениями, как нас поселить — отдельно или вместе. И я понимаю, что все зашло слишком далеко. Моя семья оказывается в эпицентре искусственно созданной интриги. Мнение моего мужа очень важно для меня, но также для меня важно, чтобы я имела право ходить туда, куда я хочу, и с тем, с кем я хочу. Да и Егор никогда не ограничивал моей свободы. Я понимаю, что эта волна клеветы ему, безусловно, неприятна. И я тоже была опечалена, но разоблачать чью-то ложь, делать какие-то официальные опровержения или специально появляться на публике, демонстрируя перед камерами, что у нас с Егором все хорошо, тоже не стала. Я считаю это оскорбительным для нас. Я люблю своего мужа уже пятнадцать лет — по-моему, это видно. Нашей дочке недавно исполнилось десять лет, в июне мы замечательно отметили этот первый юбилей Маши… Что ж, я делаю официальное заявление: господа, с нашей семьей, к счастью, все в порядке. И никто не имеет права писать о нас какую-то грязь».

(КАК НАЧИНАЛСЯ ЕЕ РОМАН С ЕГОРОМ КОНЧАЛОВСКИМ)

«Это произошло во ВГИКе. Нас познакомила общая подруга — Наталья Харитонова. Она позвонила и пригласила меня в клуб “Булгаков” — составить компанию ей и двум молодым людям. Одним из них был Егор Кончаловский, который, как я понимала, ухаживал за ней. Я согласилась, хотя на самом деле мне следовало сидеть дома и собирать чемоданы: мы с однокурсниками решили поехать на отдых в Одессу. Предстоял непростой разговор с мамой, которую надо было убедить в том, что меня, семнадцатилетнюю, уже можно отпустить в чужой город на море, да еще и с тремя ребятами (ни с одним из них у меня не было романа). Своего молодого человека я оставляла в Москве. Но наши отношения уже были на излете: он тогда зачем-то побрился наголо, и я, взглянув на него такого, вдруг поняла, что не люблю его. Человек тот же, такой же хороший, добрый, красивый, а я не люблю его — и все! Я била себя по щекам, чтобы успокоиться, но ничего не могла поделать, чувство ушло».

(ПОНРАВИЛСЯ ЛИ ЕЙ ЕГОР НА ПЕРВОЙ ВСТРЕЧЕ)

«Внешне — нет, он только вернулся со съемок на Крите и был черный от загара, я запомнила только белки глаз и зубы. Кроме того, я вся была поглощена мыслями о предстоящем отъезде в Одессу. В клубе я своих приятелей потеряла и обнаружила себя в окружении мужчин весьма опасного вида (тогда много было таких, дело происходило в девяносто четвертом). Попробовала волшебный напиток под названием “текила-бум” — это смесь текилы и спрайта. И эффект “бума” я практически сразу ощутила. Но… Есть у меня одно ценное качество: я даже в не совсем адекватном состоянии не теряю бдительности, мой ангел меня хранит. Словом, я от той компании сумела хитроумно ускользнуть и доехала до дома без приключений».

(О ЗНАКОМСТВЕ С СЕМЬЕЙ МИХАЛКОВЫХ-КОНЧАЛОВСКИХ)

«Первым из рода Михалковых-Кончаловских, кому представил меня Егор, был Сергей Владимирович Михалков. Но все было очень просто, мило и без церемоний. Помню, увидев, что я ничего не ем, он был чрезвычайно изумлен и пошутил с этим его характерным заиканием, что с такой девушкой очень выгодно ходить в ресторан».

(КОГДА ПОНЯЛА, ЧТО ОНИ С ЕГОРОМ - СЕМЬЯ)

«Наверное, когда обнаружила, что беременна — уже десять (!) недель. Ничто не предвещало… Просто я стала замечать, что на репетициях мне как-то тяжело стало двигаться, я быстро утомляюсь, — в общем, что со мной что-то не то. Пошла к врачу, меня отправили на УЗИ. И когда в кабинете доктор мне сказал: “Ну зачем же вы пили воду, ведь на двери объявление, где ясно сказано: “Беременным воды не пить!” — можете представить мою реакцию. Тут, наверное, я и поняла, что у нас семья, — еще до того, как это понял Егор (улыбается). Как потом выяснилось, у меня была угроза выкидыша, и мне пришлось пересмотреть свою жизнь и отказаться от физических нагрузок. Удивительно, что со мной ничего не случилось прежде, потому что мы как раз незадолго до этого закончили работу над фильмом “Антикиллер”, во время которой чего я только не вытворяла! Съемки происходили и в бане, и в какой-то ледяной купели, и все время что-то опасное вокруг меня происходило, падало, взрывалось, разбивалось… Но Бог уберег. Я ворвалась домой с возгласами, напоминающими то, что кричал Вицин, — что-то вроде “мы все погибнем из-за тебя!” Егор был совершенно ошарашен не столько самим известием, сколько моим состоянием. Но он тут же связался с семейным доктором, у которого, как правило, рожают все женщины семейства Михалковых-Кончаловских, и дальше все уже было под контролем».

(О СЕМЕЙНЫХ ТРУДНОСТЯХ)

«Самое трудное началось, когда родилась наша дочь и мы, молодые родители, оказались абсолютно одни с грудным ребенком, за которым непонятно как надо было ухаживать. Как назло, обе мамы-бабушки оказались в отъезде. Это было незабываемо, я буквально сходила с ума. Мне кажется, это самый трудный период в жизни женщины: ты не только не хочешь на себя в зеркало смотреть, но и не понимаешь, что происходит с твоим организмом — тебя буквально распирает, раздирает от молока, это очень неприятное чувство. Егору, бедному, тогда многое пришлось вынести. К такому он не привык — он из тех мужчин, за которыми надо ухаживать. Когда однажды Егор задал безобидный вопрос: “А у нас будет сегодня ужин?” — я выдала такую тираду, что сама себя испугалась и мне стало совестно. Наверное, тогда я представляла собой дикое существо. В общем, к счастью, моя мама вовремя вернулась и выручила нас в ту пору».

(ПОНИМАЕТ ЛИ МАША, ЧТО ЕЕ РОДИТЕЛИ ИЗВЕСТНЫЕ ЛЮДИ)

«От многого мы стараемся ее оберегать, но, конечно, Маша понимает, что в каких-то ситуациях окружающие относятся к ней с повышенным вниманием. Мы очень ее любим, она растет развитым, уверенным в себе ребенком и, что мне нравится, думающим — причем парадоксально. Очень может быть, что в будущем она станет писательницей: дочка образно, красиво говорит и пишет интересные стихи и сказки. Иногда мне кажется, что нам надо быть с ней построже, чтобы не избаловать. Но наша девочка много трудится, у нее большая нагрузка, одна музыка чего стоит! Кстати, я тоже решила ликвидировать этот пробел в своем образовании и вместе с Машей постигаю игру на фортепиано, а дочка мне говорит, что я делаю не так и “куда пошел бемоль”. Школа у нее с математическим уклоном, дети там очень способные, и наш ребенок — в принципе гуманитарий — тем не менее делает успехи в математике. Мы совсем не задариваем ее игрушками, стараемся объяснить, что тратить большие деньги на удовольствия, излишества — неприлично».

(УПРЕКАЕТ ЛИ ОНА ЕГОРА ЗА ТО, ЧТО ОН НЕ СДЕЛАЛ ЕЙ ПРЕДЛОЖЕНИЕ ВЫЙТИ ЗАМУЖ)

«Нет, потому что он несколько раз его делал. Но, возможно, в несколько будничной форме, что-то из разряда: “А давай сегодня приготовим рыбу!” — вот так же: “А давай поедем распишемся!” Это, возможно, уже неактуально для меня. Гораздо важнее, что я чувствую его искреннюю заинтересованность, ответственность за меня и за нашу дочь. И знаю: что бы ни случилось, Егор поведет себя как порядочный человек. Это вовсе не означает, что я думаю о каких-то плохих вещах. Егор по-прежнему дает мне уверенность и спокойствие, которые может чувствовать женщина только рядом с настоящим мужчиной, любимым и любящим. А я внутренне по-прежнему ощущаю себя его возлюбленной (именно так — не женой, а возлюбленной). Может быть, в этом сказывается мое инфантильное отношение к браку. Не знаю. Но то, что мы любим друг друга, — это правда, это живое чувство. Конечно, мы не живем безоблачно, идеально, но у нас хорошие, здоровые отношения. Между нами может быть все что угодно, кроме неискренности. Возможно, когда-то я душевно тронула Егора своей непосредственностью. Я в душе все та же девчонка, которая в деревне пасла стадо… крупного рогатого скота (смеется) с кнутом наперевес. И мечтала о принце».

(«Атмосфера», июль 2011)