(О СВОЕМ ЗАГОРОДНОМ ДОМЕ)

«Эту дачу в Красной Пахре построил Володя Высоцкий. Он очень дружил с Эдуардом Володарским. Володарский жил здесь по соседству и разрешил Высоцкому построиться на своем участке. Когда Володя умер, Марина Влади хотела продать этот дом вместе с землей. Был жуткий скандал. Даже суд, который Володарский выиграл. Тогда Марина развалила дом, от него один санузел остался. И еще стиральная машина. Ну а потом эта земля нам с Мирой досталась. Мы дом заново достроили: веранду, еще одну комнату, вместо сауны спальню, крышу поменяли. Последние лет восемь живем здесь постоянно, а до этого приезжали только на выходные».

(О СОСЕДЯХ)

«В этом поселке побывали вся наша литература, кинематограф. Я еще успел застать и Романа Кармена, и Антокольского. Белла Ахмадулина здесь рядом жила, Юрий Нагибин. Еще здесь жил Михаил Ромм, Твардовский. С Зиновием Гердтом, моим большим другом, мы тоже были соседи. Я его снял в трех своих картинах. Теперь здесь его вдова живет».

(О ФИЛЬМЕ «РИО-РИТА»)

«Ну что, тяжелый… Это правда о сталинском времени. Когда всем нам с самого детства в кровь и в плоть внедряли, что мы находимся во вражеском окружении и вокруг нас одни шпионы. Если увидим чего подозрительное, нужно тут же донести. И на соседа можно было сказать все что угодно, а потом он получал пять или десять лет лагерей. Вот этот фильм о таком стукаче. Да это же реальная история. Был 68-й год. Для съемок фильма “Фокусник” нам с оператором нужно было снять трамвайную остановку. Стали ее фотографировать, тут мужичок какой-то лет пятидесяти: “Вы чего тут делаете, здесь же секретный объект расположен! Пойдемте-ка со мной! “— “Куда это пойдемте? “— “Сейчас узнаете”. Люди на нас оглядываются. Подходим к какому-то зданию без окон, мужичок нажал на кнопку — и вышел капитан КГБ. Тот ему: “Вот они здесь фотографировали”. Капитан посмотрел наши документы, увидел удостоверение “Мосфильма”. Потом взял нас под руки, отвел в сторону: “Они мне так надоели, раз в месяц обязательно приводят шпиона”. Это был толчок для того, чтобы я сочинил сценарий и через сорок лет снял “Рио-Риту”.

(О СВОЕМ ХАРАКТЕРЕ)

«А вообще я по жизни всегда был оптимистом. У меня наследственность такая. Но с годами все больше разочарований. По поводу людей прежде всего. Хотя всю жизнь кто меня удивлял, так это люди. Я и фильмы-то свои все старался снимать про людей, про их мечтания, страдания, радости, отношения. Но вот сейчас… Недавно был учредительный съезд Союза кинематографистов. Я плохо себя чувствовал и, конечно, не поехал. Звонит Николай Петрович Бурляев, кричит в трубку: “Если вы не придете на съезд, то не будете снимать кино!” И он оказался прав. Вот у меня есть замечательный сценарий, мне он очень нравится. Был старый фильм “Встреча на Эльбе”. А у меня есть настоящая история, как мы на самом деле на Эльбе встретились с американцами».

(О ГОЛОДЕ)

«Помню, как мы голодали в 33-м на Украине. Жили в деревне. Так что я колхозную жизнь еще до армии познал. Ну и на фронте непросто было: вот кухня отстала, так мы два-три дня совсем без еды были».

(О ГОСТЯХ)

«Довольно часто гости здесь бывают. Разные люди, разного калибра. Во-первых, Татьяна Александровна Гердт, которая рядом с нами живет. Еще мои студенты приезжают, которые учились у меня на Высших сценарных и режиссерских курсах. Вот у меня юбилей был, так они все пришли. А еще замечательные наши друзья Уринсон, Ясин».

(О РАСПОРЯДКЕ ДНЯ)

«Я рано встаю, в шесть утра. А ложусь в половине двенадцатого. Потом жду, когда Мира Григорьевна проснется. И не просто жду, а привожу себя в нужное состояние. Зарядку делаю. Но в постели. Этому меня мой друг научил, замечательный оператор. А потом я еще хожу по даче, если погода хорошая. Хожу и разминаю ладони специальными пружинками. Ведь в древности считали, что мизинец — это сердце, большой палец — мозги, указательный — легкие. Вот я эти пальцы массирую. И не просто двигаюсь, а еще специально отбиваю себе пятки, топаю. Все-таки с ногами уже есть проблема. А дальше я сажусь либо слушать диски, либо воспоминания писать. Уже и название есть — «Что меня больше всего удивляет?»

(ОБ ОТНОШЕНИЯХ С ЭЛЬДАРОМ РЯЗАНОВЫМ)

«С Эльдаром мы дружим. Вот недавно вместе в кардиоцентре лежали. Он на четвертом этаже, а я на третьем. Конечно, мы встречались. Ну и дома у них бывали. У него шикарный дом, очень уютный».

(О ПРИЧИНАХ КОНФЛИКТА С ЛЮДМИЛОЙ ГУРЧЕНКО)

«Эта тайна ушла вместе с Людмилой Марковной. А потом мы стали большими друзьями. На ее 70-летие она пела, а я ей аккомпанировал. Она оделась в телогрейку, повязала платок, шла и рассказывала свою жизнь. А за ней шел баянист. И еще был момент: как-то на одном вечере она сама ко мне подошла, прижалась молча. Как бы извинилась за прошлое. Это была уникальная актриса, такой больше нет».

(ПРАВДА ЛИ, ЧТО ВСЕ ЕГО ФИЛЬМЫ ИМЕЮТ РЕАЛЬНУЮ ИСТОРИЮ)

«Могу рассказать. Давно уже, когда в Одессе я был оператором, приехал в Киев на совещание. Потом дали перерыв на сорок минут. Я вышел — магазин, и стоит длиннющая очередь. Хвост аж на улицу выходит. А перекусить-то хочется. Я пошел сквозь строй к самому началу, там девушка стоит симпатичная. Я ей: “Вы предупредили, что я за вами занимал? “Она на меня посмотрела: “Конечно, предупредила, становитесь”. Вот так возникла идея фильма “Городской романс”.

(О ФИЛЬМЕ «ИНТЕРДЕВОЧКА»)

«Мне принесли сценарий. Я прочитал и сразу решил отказаться. Мне вторая половина не понравилась, когда героиня в Швецию уезжает. Все-таки автор сценария не очень хорошо знал жизнь. В жизни гораздо страшнее. Я просил, чтобы мне нашли путан, у которых за границей все хорошо сложилось. В материальном смысле. Но они все равно вели чемоданную жизнь, потому что были не приняты в обществе. Чувствовали себя там третьим сортом. Но я получил большое удовольствие. Во-первых, была шведская съемочная группа. Они и у нас кое-чему могли поучиться. Но шведы очень быстро снимали. Тогда я на себе узнал, что такое капитализм. Мы приехали, нам устроили замечательный банкет и дали обратный билет в Москву, через 22 дня. А надо было снять 2250 метров, полнометражный фильм. Обычно мы это снимаем за два месяца, а тут крутись как хочешь. Так что работали с восьми утра до часу ночи ежедневно, и в субботу. Только воскресенье был выходной. И как там работала Леночка Яковлева! Сейчас у нее тяжелое время, из театра пришлось уйти. Она очень хороший человек».

(«Московский комсомолец», 12.07.11)