(СМОТРЯТ ЛИ МУЖЧИНЫ ПО-ПРЕЖНЕМУ ЕЙ ВСЛЕД)

«Не всегда. Когда я поставлю на место лицо и выйду не просто в джинсах и кофте, мужчины, конечно, смотрят, но они не успевают оглянуться. Я очень быстро хожу, буквально несусь: фьють! Когда еду в метро, тоже иногда всматриваются: похожа не похожа? Кто-то, наверное, узнает, а кто-то подходит: “Извините, вам никто не говорил, что вы похожи на одну артистку? “ Моя мама в молодости была невероятно хороша собой. Мы жили в Тбилиси, в районе Аблабара, и когда они с папой шли по спуску, то кинто, которые сидели в своих кепарях и курили трубку, не сдерживали восторга, провожая долгими взглядами мамины ноги необыкновенной красоты. Папе, с одной стороны, было приятно, что женщина рядом с ним вызывает такую реакцию, но, наверное, он ревновал маму».

(ОБ ИМЕНИ ЛЮСЯ)

«Я — Людмила, а вот Гурченко Люся была. Недавно на юбилее Михаила Михайловича Державина в Театре сатиры ко мне подошел Саша Ширвиндт: “Ну, вот и Люсечка! “Я ему сказала: «Сашенька, лучше Людмилка, Людка, но я не Лю-сеч-ка!»

(МЕШАЕТ ЛИ В ЖИЗНИ КРАСОТА)

«Наверное, Господь меня пощадил. Да, бывали часы, дни, месяцы, даже годы, когда я думала, что я несчастна. Но чтобы осознать, что это совсем не так, нужно помудреть немножко. Уже пора — возраст обязывает. Не одно десятилетие я амортизирую свою внешнюю оболочку и понимаю, что это такое счастье, когда встаешь и идешь, несмотря ни на что: на погоду, недомогание или боль. Господь одаривает нас сразу при рождении огромным подарком — жизнью. У многих сперматозоиды не сошлись, и они не явились на этот свет. Одни родились здоровыми, другие — больными. В последние восемь лет сталкиваюсь с детьми, у которых проблемы опорно-двигательного аппарата, но вы бы видели, какая у них жажда жизни, какие благодарные глаза!»

(О ТИТУЛЕ «РУССКАЯ МЭРИЛИН МОНРО»)

«Хорошо, что Мэрилин Монро, а не какая-нибудь Козявкина! (Смеется. ) Знаете, откуда это пошло? После фильма “Два билета на дневной сеанс”, где я играла Инку-эстонку: “И вообще, я — Мэрилин Монро, у меня такой же размер лифчика, понял! “Там такая прическа была — на минуточку! Акцентик эстонский, панорама: ноги — фигура и т. д. Но когда я иду в свой театр, то Федор Яковлевич Чеханков, который любит шутить, говорит: “Ах, Грета Гарбо! “(произносит с нарочитым придыханием)».

(ВСЕГДА ЛИ ЕЕ УТВЕРЖДАЛИ НА РОЛИ)

«Бывало, не утверждали, иногда отказывалась сама. Я помню, был очень хороший, очень! крупный режиссер, но помощница по актерам так суетилась! Дала мне сценарий: “Вы прочтите и постарайтесь уже войти в характер! “Извините, — возразила я, — мне кажется, интересней естественно войти, чтобы режиссер понял, можно ли из меня слепить героиню. Он видел мои фильмы”. И я ушла. Знаете, так уж принято, что всякой актрисе говорят, что она самая красивая женщина. Слава богу, Господь не лишил меня объективного взгляда на себя, и когда я слышу излишние комплименты и лесть в глаза, у меня всегда ощущение, что меня за такую дуру держат! Думаете, мне это надо? Я-то знаю, какая я, как я сыграла, где я недотянула».

(ЖАЛЕЛА ЛИ, ОТКАЗАВШИСЬ ОТ РОЛИ)

«Я об этом никогда еще не рассказывала. Андрон Кончаловский снимал “Дворянское гнездо”. Он меня вызвал на кинопробы. Я чувствую, что-то ему не хватает. Опытному режиссеру достаточно посмотреть на актрису в гриме, пообщаться, чтобы понять, подходит она или нет. Но Андрон Сергеевич, он же от головы режиссер, что-то просчитывал — и меня это так раздражило! Я и так пыталась, и так, а потом решилась: “Я только сейчас поняла, что это не моя роль. По-моему, это совпадает и с вашим внутренним ощущением”. Он: “Еще не знаю”. — “Когда узнаете, может быть поздно! “И в этот момент как раз появилась Беата Тышкевич. Когда смотрю фильм, думаю: как жаль. Но это редкий случай. Другое дело, что Беата Тышкевич сыграла замечательно, с ее дородностью, шармом, сексуальностью — я всего этого стеснялась и старалась быть простой советской женщиной. А она это несла в полной мере. Так что все справедливо».

(КАК РАБОТАЛОСЬ С ЕВГЕНИЕМ ЛЕОНОВЫМ)

«Замечательно! Он человек был с юмором. Умел подкалывать. Даже рыл ямы, когда мы репетировали, чтобы я пониже была, а я ему советовала пользоваться скамеечкой. Он проявил достаточно терпения, помогал, советовал. Я понимала, что мне не хватает жизненного, актерского, женского опыта. Финальную сцену моего расстрела снимали уже в павильоне на “Ленфильме”. К тому моменту я уже вроде бы вошла в роль, превратилась в маститую Дарью и обнаглела. Если Леонов был на крупном плане, я хихикала, кому-то подмигивала, рожи строила. Обычно на съемках так: сделали дело — и кто-то в карты играет, кто-то гуляет, кто-то спит, а здесь все стояли и смотрели. Я поняла, значит, что-то интересное происходит».

(О ВЛАДИМИРЕ ФЕТИНЕ)

«То, что его забыли, это и моя боль. Надо бы собраться, найти деньги и снять фильм с благодарной памятью. Володя был такой самобытный и бескомпромиссный во всем, что касалось работы. Годами находился в простое, не соглашался ни на что. А в жизни это был большой, добрый ребенок, который не мог отказаться от застолий. А желающие всегда найдутся. Это была большая сложность в нашей жизни».

(ПОЧЕМУ РАЗОШЛАСЬ С ФЕТИНЫМ)

«Мне не хватило мудрости. Мы расстались, потом у меня был второй брак».

(О ВТОРОМ БРАКЕ)

«Мой второй муж был очень интересный внешне — наш Ален Делон. Но, как мне говорила режиссер Роза Абрамовна Сирота: “Людочка, никогда нельзя выходить замуж за публику! “Я знаю случаи, когда в подобных союзах все было прекрасно. Просто мне тогда захотелось какого-то покоя, чтобы тебя ждали после спектакля, встречали в аэропорту. А он был в этом плане замечательным. Но чего-то не хватило во мне. Мы прожили семь лет, но все-таки меня не покидало ощущение, что мы не вместе, а рядом: по интересам, по запросам в этой жизни — не материальным, нет, — души. Я развелась и переехала в Москву».

(НЕ БОИТСЯ ЛИ СЖИГАТЬ МОСТЫ)

«Во всяком случае, раньше не боялась. Сейчас остались мосты с родными — они несжигаемы, потому это единственное, ради чего живешь. Даже иногда с друзьями изживаются отношения, продолжаются звонки по инерции, общение. Но оглянешься назад и понимаешь, что в какой-то момент была и поддержка, и плечо. Вообще сжигать в жизни ничего не надо. Лучше худой мир, чем победоносная война».

(О ВРЕМЕНИ, КОГДА НОСИЛА ДВОЙНУЮ ФАМИЛИЮ ЧУРСИНА-АНДРОПОВА)

«Да, было такое, но, как-то само собой, вторая фамилия отпала. Я с глубочайшим уважением отношусь к главному представителю этой семьи. Игорь очень хотел, чтобы я взяла его фамилию. Мужчине всегда надо как-то обнаружить свое присутствие в жизни женщины, а мне не хотелось его огорчать: не дай бог, подумает, что я его стесняюсь. Поэтому я согласилась. Конечно, это доставляло мне какую-то неловкость. Кто меня знал, тот понимал, а кто не знал — думал: ну вот, решила имидж себе создать! На все ротки не накинешь платки».

(КАК ВЫЖИВАЛА В 90-Е)

«Было грустно. Порнуха, чернуха на экранах. Тогда режиссер Арсений Сагальчик пригласил меня на роль Лизы Протасовой в “Дети солнца”. Потом я играла чеховскую Шурочку в “Иванове”. Я не была в труппе, любила свободу. Георгий Александрович Товстоногов пригласил меня в “Оптимистическую трагедию”. “Кто хочет комиссарского тела”? (произносит неподражаемым голосом). Я пришла. Я трепетала как ученица, а возраст-то был уже не ученический! Я жутко боялась Георгия Александровича. Мне казалось, я его раздражаю. И я зажатая, неуклюжая, как фанера. Олег Борисов мне говорил: “Терпи! Я десять лет терплю! “— а я написала благодарное письмо и тихо ушла. Но спектакль, по-моему, так и не вышел».

(«Московский комсомолец», 19.07.11)