(О СВОЕМ УЧАСТИ В ФЕСТИВАЛЯХ)

«Музыкант едет туда, куда его зовут. Продюсер «Нашествия» Гройсман предложил играть на главной сцене бесплатно: мол, хедлайнеры ему и так полную кассу сделали. Я отказался, посчитав, что это для меня унизительно. Я не новичок, чтобы играть за спасибо. Если продюсеры типа Гройсмана этого не понимают, мне просто их жаль — они не знают о существовании других законов, кроме закона своего кармана, а это очень по-совковому. На «Сотворение» и на «Пикник» меня ни разу не звали — вот я там и не играю. А на «Kubana» позвали уже второй раз — и я еду с удовольствием, полным составом, за наш обычный гонорар. Значит, там работают правильные люди с правильным пониманием своей задачи. А если это так, то фестиваль будет жить и развиваться».

(ЧТО ОТКРЫЛ ДЛЯ СЕБЯ В ПОСЛЕДНЕЕ ВРЕМЯ)

«В последнее время меня тянет к простоте как высшей форме выражения. Я рад, что такие талантливые и ищущие люди, как Земфира, наконец-то пришли к моему любимому Джонни Кэшу, и мне грустно, что Петр Мамонов отверг для себя такого великого экспериментатора, как Том Уэйтс. У Кэша, Уэйтса, Планта я ищу и нахожу для себя ответы на многие вопросы. Вечный поиск, вечное движение — в этом весь смысл».

(ОБ АМЕРИКАНСКОМ ФЕСТИВАЛЕ «JET LAG»)

«Jet Lag» дал мне возможность впервые приехать в Америку и побывать в Нью-Йорке. Хороший open-air, хорошие люди, внимательная аудитория — что еще нужно музыканту? Побывать бы еще на таких фестиках в Латинской Америке, Австралии, Японии: Сладко размечтался кабанчик! Зато в этом году на фестивале в Киркенесе я пел для королевы Норвегии. В этом что-то есть».

(О ПЕРСПЕКТИВАХ СНЯТЬ ФИЛЬМ ИЛИ НАПИСАТЬ КНИГУ)

«Нет, пока не собираюсь. Может, сценарий один предложу кому-нибудь. Снимать фильмы должны профессионалы, любитель всегда остается любителем. Я же не терплю любителей ни в своей профессии, ни в других. Литература — тоже удел избранных, а просто так калякать — позорить свое доброе имя. Зачем?»

(О ЯРКИХ СОБЫТИЯХ В ПОСЛЕДНЕЕ ВРЕМЯ)

«Ярких внешних событий особенно не припомню, а внутренние были, но как о них расскажешь… В конце октября прошлого года ушел из жизни один из главных для меня людей — Евгений Всеволодович Головин, мой друг и учитель. Мистик, алхимик, музыкант, поэт, философ. Второго такого нет не только в России, но, похоже, и в мире. Эта настоящая потеря, невосполнимая. Но дух вечен, ничего не уходит, корабли не тонут — и это поддерживает и дает новые силы. Остались его книги, его песни, его мысли. Осталась наша связующая нить, ее не порвешь. Мой будущий альбом — первый из тех, что он не услышит. Я должен «держать масть».

(О СЫНЕ)

«Сын мне внука пока не принес, зато становится Человеком с каждым новым днем. Это ли не высшая радость? Я горжусь своим сыном, наши усилия не пропали даром. На таких людях должна стоять наша страна».

(О ЗЕМФИРЕ И ДИАНЕ АРБЕНИНОЙ)

«И Земфира, и Диана — яркие творческие личности. Мне очень импонирует решимость Дианы давать иногда сольные концерты — одна на сцене весь вечер. На такое может пойти только настоящий артист. Молодец! Женщине в роке, конечно, труднее, здесь требуется особый характер. И жертва, если хотите. Наш артист — он же всегда одиночка, ему никто по большому счету не помогает… Если ты, конечно, не в поп-мафии. Они выстоят, я уверен. Они закаленные бойцы».

(О ПРЕСЛЕДОВАНИИ РОК-МУЗЫКАНТОВ В БЕЛОРУССИИ)

«Музыканты и не должны нравиться властям, если это не придворные музыканты. А рок по определению не может быть придворным. Другое дело, что не нравиться — это не значит попадать под запрет. Мало ли кому не нравился Джим Моррисон или не нравится Брюс Спрингстин. Но на Западе никому в голову не придет их запрещать. Если Батька преследует музыкантов, то у него не все ладно в королевстве. Это и ежу понятно. У нас, ясное дело, ситуация не такая острая, хотя до реальной свободы слова ох как далеко. Нет, тебя конечно, не «закроют» раз и навсегда, но «пришить» дело, лишить эфира на ТВ — это, как говорится, с превеликим удовольствием. Слово всегда было в России опасной профессией, это надо принимать как данность. И вряд ли эта ситуация в ближайшее время изменится».

(«Труд», 29.07.11)