(КАК ЕЕ БЫВШИЙ МУЖ ЗАБРАЛ ИХ ДОЧЬ)

«В 2007 году за бешеные деньги я купила две путевки в Сочи. На целых 18 дней мы с Полиной должны были улететь в фешенебельный коттеджный поселок на берегу моря. Полине тогда исполнилось 11 лет. Я забрала ее в Москву из Красноярска, где она жила вместе с моей мамой и училась в начальной школе... Вы себе даже не представляете, в какой я пребывала эйфории, собирая наши с Полей чемоданы! Мечтала, как замечательно мы с дочкой проведем время. За три дня до вылета позвонил отец Полины и сказал, что она приглашена на день рождения в семью ее крестного… Но с этого дня рождения мой ребенок так и не вернулся, исчез в неизвестном направлении. Когда отец не привез ее, как мы договаривались, я позвонила ему и услышала, что Полина теперь останется с ним, в Подмосковье. Обратилась в милицию… Но там сказали: «Вашу дочь никто не похищал, она живет со своим отцом, он имеет на это право».

(ОБЪЯСНИЛА ЛИ ДОЧЕРИ, ПОЧЕМУ ИЗМЕНИЛАСЬ ИХ ЖИЗНЬ)

«Конечно, мы говорили об этом. Но я не считаю правильным нагружать 11-летнего ребенка серьезными проблемами, которые решают взрослые люди. Какими бы ни были отношения между мной и отцом Полины, она вправе любить двоих родителей. В то время, когда мы урывками встречались перед уроками, и потом, когда Полина стала уже приезжать ко мне домой, я говорила дочери: «Дорогая, все хорошо, потому что все мы живы и здоровы. Есть какие-то особенности в нашей жизни. Возможно, что-то происходит не совсем так, как нам хотелось бы. А скорее даже совсем не так. Но что поделать? Надо достойно существовать в этих предлагаемых нам «географических широтах». Возможно, когда Полина станет взрослой, она захочет обсудить со мной то, что произошло. Честно говоря, я боюсь этого разговора».

(ПОЧЕМУ НЕ РАССКАЗЫВАЛА, КАК ЖИЛА С ОТЦОМ ПОЛИНЫ)

«Знаете ли, стыдно рассказывать о том, что тебя избивает муж. Моя мама узнала о происходящем из моего интервью, которое пару лет назад я дала журналу «Коллекция «Каравана историй». Накануне выхода номера я позвонила ей и сказала: «Ты приготовься. Прочтешь много нового…» Мне приходилось в одиночку переживать чудовищные вещи, ни от кого не получая поддержки. Я старалась держаться, призывала на помощь общеизвестные истины: мол, все, что ни делается, — к лучшему. Или: пройдет и это… Но в моем случае они не работали. У меня уже не хватало здоровья, потому что жить вот так — каждый день на разрыв аорты — невозможно. В какой-то момент испугалась, что однажды я просто не проснусь, меня не станет… Я пыталась бороться какими-то доступными мне способами. Несколько раз по моей просьбе соседи вызывали милицию. Приезжал наряд, но «другая сторона» эту проблему легко решала — как-то они там между собой договаривались. А один раз не договорились. Тогда приехала не милиция, а ОМОН — серьезные такие мужики, в касках, в бронежилетах, с автоматами. Их было много, и они были какие-то... нормальные, неравнодушные люди, человеки. Вот вошли и с полуслова, с полувзгляда все поняли. Они его просто забрали с собой. И на третий день он вернулся шелковый - испугался. Знаете, я была рада. Потому что потом уже этот кошмар не повторялся. Но, видимо, тогда же в нашей совместной жизни мы прошли крайнюю точку. Очень скоро я забрала Полину и ушла от него навсегда».

(КАК У НЕЕ ПОЯВИЛАСЬ СВОЯ КВАРТИРА В МОСКВЕ)

«Мы с Полиной жили на съемных квартирах. И это были довольно грустные варианты — чужие стены, чужая мебель. И в любой момент могут попросить «с вещами на выход». Только-только наведешь порядок и уют, начинаешь привыкать, как приходится съезжать, в спешке искать новый угол. Своя квартира у нас появилась спустя два года. И произошло это совершенно неожиданно, как в сказке. В один прекрасный день мне позвонила наша замечательная дама из администрации театра и сказала: «Оля, завтра в 11 часов вас ждут в кабинете директора. Не опаздывайте». Я подумала: «Боже мой! Вроде бы я ничего не сделала...» Но на следующий день, очень красиво нарядившись, зашла в кабинет директора, где кроме него находился еще и Михаил Александрович Ульянов. От того, что я там услышала, у меня начало звенеть в ушах. Я даже не сразу осознала, что это значит: «Оля, театр может помочь тебе купить квартиру. Однокомнатную, в районе Теплого Стана…»…

До сих пор помню ощущение, когда впервые вошла в свою квартиру. Мне здесь нравилось все. Как вскоре выяснилось, дом построили на том месте, где когда-то давно росли соловьиные рощи. И соловьи по своей птичьей памяти продолжали прилетать сюда и петь… Из обстановки у меня тогда был только телефонный аппарат, который мне подарила подруга — еще в те времена, когда и намека не было на то, что в обозримом будущем я обзаведусь собственным жильем. На телефоне красовалась надпись следующего содержания: «Дайте мне место, где я должен стоять!» И вот теперь такое место появилось. Я сидела в своей собственной квартире, на полу, сложив ноги по-турецки. От эйфории и счастья у меня просто кружилась голова. Я звонила маме в Красноярск, кричала ей в трубку: «Мамочка! Ура!» — и мы обе плакали и поздравляли друг друга».

(КАК ПРОИГРАЛА СУД В БОРЬБЕ ЗА ПОЛИНУ)

«Знаете, я не считаю, что я его проиграла. Хотя суд определил место проживания Полины с отцом и до сих пор это решение исполняется… Меня не лишили родительских прав, на чем настаивала «другая сторона»… Бывают же ситуации куда более горькие и жестокие, чем моя. Когда между женщиной и ее ребенком возводится глухая, непробиваемая стена. Даже представить страшно, что переживают эти несчастные матери… Не так давно кто-то из знакомых спросил: «Оль, тебя мучил страх потерять дочь?» И только тогда я подумала: «А ведь я не теряла Полину». Я имею в виду нашу с ней связь на духовном уровне. И в самые тяжелые моменты я была уверена, что это время надо просто перетерпеть. «Другая сторона» не сможет веселиться вечно. Но так уж устроена душа этого человека, отца моей дочери, что чувство сострадания ко мне в ней отсутствовало».

(ВИДИТСЯ ЛИ С ПОЛИНОЙ СЕЙЧАС)

«Сейчас мы встречаемся с Полиной так часто, как нам это необходимо. Когда по телефону она говорит: «Ну все. Я поехала домой», это значит, что Поля едет ко мне, в мой дом. Она часто остается ночевать. Чтобы поговорить с дочерью, мне достаточно просто открыть дверь в ее комнату. Утром я зову ее завтракать, потом говорю: «Так. Иду разогревать машину. Спускайся». Полина приходит ко мне в театр, сидит в гримерной, наблюдает, как я готовлюсь к спектаклю. Вот как раз недавно она читала мне свои стихи. Я говорю: «Мне нужно сейчас идти на сцену, я отыграю, а потом мы продолжим». То есть все вернулось к какому-то нормальному течению жизни. Я всегда знала, что будет именно так. Настанет день, и я пойму, что весь этот кошмар позади как тяжелый сон… Но у меня есть вопрос, на который я так и не могу ответить: для чего это все было нужно? Зачем? Мои страдания, бессмысленные попытки кому-то что-то доказать, переживания моей дочери…»

(ЕСЛИ ЛИ У НЕЕ ПОДРУГИ, НА КОТОРЫХ ОНА МОЖЕТ РАССЧИТЫВАТЬ)

«А почему я должна на кого-то рассчитывать? Из всего того, что со мной происходило, я сделала выводы. В частности, что полагаться во всех случаях лучше только на себя. Когда у меня уже шел судебный процесс, а попутно я в очередной раз занималась поисками дочери, обзванивая школы, мне необходимо было выговориться самой и получить в ответ какие-то слова поддержки. И я, захлебываясь переживаниями, звонила своей подруге. Но однажды услышала: «Знаешь, я больше не буду эмоционально включаться в твою ситуацию». Мне была… удивительна такая позиция. Ну что же, в конце концов, каждый волен выбирать правила общения. Ради какого-то человека, пусть даже друга, пожертвовать своим здоровьем или душевным состоянием? Никто никому ничего не должен. Так что на сегодняшний момент моя лига — это я сама».

(О ПРОГРАММЕ «ЖЕНСКАЯ ЛИГА»)

«Программа сыграла свою положительную роль в моей жизни. Когда я приехала на кастинг, и подумать не могла, что она с успехом продержится в эфире такой долгий срок — по-моему, идет уже седьмой сезон. Для меня это были очередные пробы и надежда на работу, в которой я тогда очень нуждалась. И вдруг я окунулась в необыкновенную атмосферу творчества и искрометного юмора, созданную режиссером Ольгой Ланд и оператором Игорем Якимовым. Тогда же познакомилась с Аней Ардовой — она тоже приехала на пробы, и мы буквально бросились друг другу в объятия, почувствовав, что обе «одной крови». С тех пор нежно дружим».

(КАК РЕШИЛАСЬ РОДИТЬ ВТОРУЮ ДОЧЬ)

«Состояние беременности вернуло мне ощущение покоя и уверенности в себе. Я гордо несла свой живот — вот где была защита, а я не в ту сторону «аукала». (улыбается.) Вскоре, правда, мне некогда стало спокойно наслаждаться этим своим счастьем. Неожиданно «поперла» работа. Я и у врачей-то редко бывала. В тот момент я еще не твердо стояла на ногах. Скорее, скакала на одной ножке. Но я так устала бояться, что заставила себя выпрямить и вторую ногу. И вот шагаю, по-моему, в правильном направлении.

А с Полиной мы встречались и много времени проводили вместе, когда я еще была в положении. Вместе придумывали имя малышке. И когда Маруся появилась на свет, Полина с первых же дней помогала мне. Я без страха доверяла ей Марусю, учила пеленать. Говорила: «Не бойся, главное — береги Марусечкину голову. Вот так вот подними ей ножки, сюда подложи, здесь протри, массаж легкий — и готово». И Поля прекрасно со всем справлялась. Наблюдать за ними — особое удовольствие. И вообще, в нашем доме воцарилась потрясающая тишина счастья. У нас нешумное семейство — разговариваем мы вполголоса, стучимся, чтобы зайти в комнату друг к другу. Когда кто-то громко размешивает ложкой чай в чашке — у других невольно брови ползут вверх от удивления…»

(КАК СКЛАДЫВАЮТСЯ ОТНОШЕНИЯ С ОТЦОМ МАРУСИ)

«Его нет в нашей жизни. Это единственный ответ, который я могу дать… Мне сейчас сложно впустить в мою семью кого-то, кто хотел бы быть со мной рядом. (улыбается.) А такие мужчины есть. Но я классически устроена — что называется, ни одного поцелуя без любви. Иногда думаю: «Так. Что у нас сегодня происходит? Мы верим в светлое будущее или нет?» И не всегда могу ответить себе. Я понимаю, что придет день и Маруся задаст мне вопрос о своем отце. Надеюсь, что у меня будет возможность подготовить ответы. Если нет — разберемся на берегу. (cмеясь.) И я не исключаю такой прекрасной возможности, что выйду замуж и у нас, естественно, будет папа».

(«7 дней», 17.08.2011)