(О ПОКЛОННИКАХ)

«Я плохо себе представляю нынешних поклонников "Машины": не знаю, кто это. Люди, близкие к нашему творчеству, поскольку "Машина времени" - это их детство или юность?! Они под определение "поклонник" не очень подходят: это все серьезные, нормальные люди. Совсем молодых, безумных поклонников я себе плохо представляю… Может, такие и есть в природе. Но эти слова: "поклонник, кумир" - упаси господь! А те, кто нас просто любит, внимательно принимают все наши новые работы. Но трепет испытывают от песен 15-30-летней давности. Поскольку под них они поступали в институт, первый раз заманили в спальню понравившуюся девушку и так далее».

(О СОЧИНЕНИИ ПЕСЕН)

«Ну, (после паузы) песни складываются не по причине наличия или отсутствия смысла. Это не рациональное действие. Они просто пишутся или не пишутся. И вообще мне кажется, что мир сейчас не очень нуждается в том, что мы привыкли считать песнями. Потому что то рок-н-ролльное мессианство, на котором наш жанр стоял в 70-е годы, закончилось. Человек с гитарой - уже не пророк. Это типа еще один персонаж из "Фабрики звезд". И не надо рвать на себе остатки волос по этому поводу. И это абсолютно не значит, что я на подобное ориентируюсь. Но все люди, которые пишут песни, испытывают какие-то вибрации от мира, в котором живут. И ты чувствуешь: мир от тебя чего-то ждет или не ждет?! Замечательный поэт Миша Генделев, мой близкий друг, царство ему небесное, говорил, что стихи сочиняются не для людей. То есть ты можешь их читать, если тебе интересно. Но вообще-то они пишутся для неба. И поэтому они пишутся, когда пишутся...»

(О ВАСИЛИИ АКСЕНОВЕ)

«Я обожал его книги: "Остров Крым", другие. А когда был совсем маленький, батя читал мне вслух "Затоваренную бочкотару" Аксенова. С восторгом и изумлением: как такое могли напечатать?! Как мы познакомились? Вначале это было так: "Здрасьте" - "Здрасьте". Но однажды, робея, я подарил Аксенову свою книжку "Сам овца". И, как это чаще всего бывает, у него она провалялась несколько месяцев. А затем он позвонил Михаилу Веллеру и Генделеву и наговорил про меня хороших слов. Самому-то мне ничего подобного не высказывал. А я и не спрашивал. Но замечал, что отношение ко мне изменилось. И в последние годы мы довольно много общались. К моему колоссальному удовольствию. И фестиваль вместе придумали джазовый, и барак в Казани нашли, где он родился, чудом сохранившийся. После смерти Василия Павловича там сейчас все, как он завещал. И музейчик, и клуб джазово-литературный - именно так Аксенов и хотел».

(О КОНЦЕ СВЕТА)

«Я к концу света отношусь с неизбежностью и некоторой печалью. Поскольку у меня есть ощущение, что человечество всеми силами старается его приблизить. И в этой книге я постарался найти тому объяснение. Вот и Интернет - тоже ведет к вымиранию человечества, которое оказалось морально к нему не готово. Подтверждением тому - огромное количество помойки, болтающейся сегодня в Сети. И то, что Интернет никогда не заменит реальной дружбы, любви и общения с дорогими тебе людьми».

(О НОВОЙ ПЛАСТИНКЕ)

«У меня набралось какое-то количество новых песен для альбома. Я знаю, что планку понижать не хорошо и надо записать их качественно. Стоить такая запись будет 40 тысяч долларов - если у нас. И как минимум "сотка" - если за границей, например в Abbey Road. И вот я иду в рекорд-компании, предлагаю издать новые песни. А мне отвечают: "Запись вашу мы возьмем. Но заплатить не сможем. Поскольку на следующий день после выхода тиража диск украдут пираты и выложат в интернете…" На этом все заканчивается. Вот так и убивается музыка… Пока не знаю, как быть. А для кого будут эти песни? Скорее всего не для "Машины", а "Оркестра креольского танго". Просто их пульсы и ритмы для меня сегодня ближе…»

(«Российская газета», 29.08.11)