(О ВОЗРАСТЕ)

«Я тоже считаю себя почти молодым режиссером. Просто потому, что совсем не чувствую своего возраста. Говорю это без кокетства».

(НЕТ ЛИ В ЭТОМ САМООЩУЩЕНИИ ИНФАНТИЛЬНОСТИ)

«Нет, я же не чувствую себя 15—16- или 3-летним. Просто не считаю, что у меня такой уж преклонный возраст, вот и все».

(О ПОСЛОВИЦЕ, ЧТО НА ДЕТЯХ ВЕЛИКИХ РОДИТЕЛЕЙ ПРИРОДА ОТДЫХАЕТ)

«Можете представить, сколько я за свою жизнь слышал этот вопрос? Сам я вообще об этом не задумываюсь. А оценивать и сравнивать... пусть это делают критики или те, кто смотрит мои картины. В кино довольно много людей из артистических, режиссерских семей, которые работают достаточно интересно».

(ПОДТАЛКИВАЛ ЛИ ЕГО ОТЕЦ К ВЫБОРУ ПРОФЕССИИ)

«Да нет. Мои родители и я, когда стал отцом, уж точно не подталкивали детей к этому поприщу. Не потому что это «ужасная» профессия: я ее люблю, мой отец очень любил. Просто есть опасность — если это не твой путь и ты только надеешься, что имя тебе позволит занять чье-то место, — что потом будешь всю жизнь чувствовать ущербность, мучиться. Никто за тебя роль не сыграет и фильм не снимет».

(О СЛАВЕ ОТЦА)

«Помню, как он возвращался с Каннского фестиваля, из других поездок, как у нас в доме, в нашей коммуналке, появлялись знаменитые итальянские режиссеры — Де Сика, Де Сантис... Но крыша тогда от этого не уехала, двор и друзья интересовали меня больше. Родители продолжали жить довольно бедно и беззаботно. Жизнь была такой же, как у всех вокруг, ничем не отличалась. Так что у меня всегда сохранялось ощущение реальности, и я ничуть не испытывал в детстве ущемления от того, что у кого-то есть такие игрушки, а у меня их нет. Мне вообще жилось весело: у родителей было много друзей, застолий. Мне уже было 15 лет, когда мы переехали из коммуналки в отдельную квартиру».

(О ПРОФЕССИИ РЕЖИССЕРА)

«Если нужна власть, надо идти в полковники. Дело не во власти. Хотя, конечно, режиссер — хозяин процесса. Я думаю, что в кино режиссер — это самая творческая профессия. Я могу об этом судить, потому что был и оператором, и сценаристом. В режиссуре ты можешь реализовать собственный замысел, то, чем ты болеешь, мысли, которыми тебе хочется поделиться... Твои наблюдения, взятые из жизни, или придуманные сюжеты, характеры... они обрастают подробностями, и хочется, чтобы они существовали на экране. Но кино действительно мучительный труд, потому что тебе нужно все сделать не просто самому, а убедить большое количество разных людей, участвующих в работе, двигаться в одном направлении, создавать что-то общее. Это очень тяжелое дело, особенно в России, где люди работать не любят, не умеют и не очень хотят. Кроме творчества это ведь еще производство, и если за свою жизнь американские, французские режиссеры могут снять 50, 100 фильмов, то мы снимаем иногда 15, иногда 20».

(СЧИТАЕТ ЛИ ПРОФЕССИЮ АКТЕРА ЗАВИСИМОЙ)

«Согласен. Очень зависимая, очень уязвимая. Ты как бы всю жизнь сдаешь экзамен, тебя все время выбирают, с кем-то сравнивают. И для большинства актеров это страшно тяжело. Им хочется, чтобы их любили, понимали, хвалили. Им всегда нужен благодарный зритель, аудитория. Такое уж актерское устройство. Недаром говорят, что актерство в каком-то смысле женская профессия. Без любви, без понимания, желательно восхищения, актер угасает».

(О СВОЕЙ РАБОТЕ С АКТЕРАМИ)

«Я не идеален и порой могу обидеть актера нечаянно. Но иногда действительно актера нужно разозлить, расшевелить. К каждому свой подход».

(О ВЛАСТИ В РЕЖИССЕРСКОЙ ПРОФЕССИИ)

«Смешно даже. Это все равно как если бы мы рожали детей, чтоб властвовать над ними. Может, и есть такие маньяки, но это не про меня. Говорю не ради красивых слов — просто без этой профессии я не мыслю своей жизни, и все. Она мне интересна, я отношусь к ней не цинично и занимаюсь ею не для денег и не для какой-то пресловутой власти. Просто это моя жизнь».

(МЕЛЬЧАЕТ ЛИ РЕЖИССЕР С ВОЗРАСТОМ)

«Мельчает? Не знаю. Но да, возраст мешает режиссеру. В основном люди где-то за 60 редко делают хорошие фильмы. Даже такие гении, как Чаплин, ничего выдающегося в старости не сняли».

(О СВОЕЙ РАБОТЕ В МОЛОДОСТИ)

«Молодым я работал при советской власти, при той цензуре не всегда удавалось делать фильмы на темы, которые меня волновали больше всего. Может быть, в этом дело. Я никогда не врал в своих фильмах, не занимался конъюнктурой. Но ограничения были, и многие мои замыслы и сценарии просто не запускались в производство. В этом смысле при всех недостатках нашей сегодняшней жизни мне сегодня работать горазда легче и свободнее. И жаль, что наша сегодняшняя действительность начинает напоминать прошлый «застой».

(О ПРОБЛЕМАХ СОВРЕМЕННОГО КИНО)

«Порой на свои фильмы я не всегда могу найти денег. Сам я их искать не умею. У меня лежит много сценариев, но продюсерами они не востребованы. У меня несколько таких проектов, которые я очень люблю и хотел бы сделать. Но жаловаться нет смысла. Я могу ностальгировать о молодости, но по Советскому Союзу я не ностальгирую и с удивлением смотрю на таких людей. Ведь столько там было неправды, невозможности не только повлиять на жизнь в стране, но даже свободно высказаться. А для человека, занятого искусством, творчеством, возможность говорить искренне и так, чтобы тебя услышали, очень важна. Поэтому меня огорчает, когда сегодня некоторые талантливые художники откровенно приспосабливаются к власти, чтобы получить постановку, театр, какие-то блага... Я их не осуждаю, но все же... сегодня не драконовские сталинские времена, когда за свободное слово люди платили жизнью».

(О ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ПРИРОДЕ)

«Мне, как режиссеру, интересно разбираться в этом. В «Водителе для Веры» я рассматривал людей, старающихся оставаться людьми, в то время как по ним проходит асфальтовый каток государства. Я пытаюсь не судить, а понять механизм: почему этот человек поступил так, а другой иначе. У меня всегда вызывали сочувствие люди, которые хотя бы пытались жить по совести».

(О ВЛАДИМИРЕ МАШКОВЕ)

«Я очень люблю этого актера, считаю его талантливым и глубоким человеком. Как режиссер он в кино и особенно в театре ставит интересные спектакли. А выступление на съезде... Это его дело. Я не хочу это комментировать, не хочу судить своих коллег».

(РАССТРОИЛСЯ ЛИ, ЧТО НЕ ПОЛУЧИЛ «ОСКАР»)

«Конечно, хотелось победить, и шансы, не скрою, были. Не хочу говорить о подводных камнях, но единственное, что меня успокоило — это то, что «Оскара» на иностранном языке тогда получил замечательный фильм «Отец» голландского режиссера. Я понимал, что это настоящий достойный соперник. Так что ощущения несправедливости у меня не было».

(О СВОЕЙ РАБОТЕ В КАЧЕСТВЕ РЕЖИССЕРА РЕКЛАМНЫХ РОЛИКОВ)

«Это было в первой половине 90-х, когда кино у нас умирало. У меня было, к сожалению, много свободного времени, терять квалификацию не хотелось, вот я и взялся за рекламу. Было интересно. И деньги мог заработать, и в профессии не было простоя. Реклама приучает к лаконичности. Кроме всего прочего, я попал в счастливые времена, мы сами все придумывали, многое могли изменить. А потом пришли иностранные инвесторы, которые стали уже к рекламе относиться по-другому. Шла такая заданность, когда ты уже ничего не мог поменять».

(«Московский комсомолец», 15.10.11)